Когда сошли вниз, баронессу объял невольный страх. На всем горизонте не было видно ни лодки, ни людей, но перевозчик свистнул, и появилась черная точка, увеличивавшаяся по мере приближения, то была лодка с двумя гребцами.
Госпожа Марсильи в последний раз обернулась, чтобы поблагодарить мадам Амброн и проститься с Пьером Дюраном; добрый фермер вертел шляпу с видом человека, который хочет, но не смеет что-то сказать.
— Ты хочешь сказать мне что-нибудь, друг мой? — спросила баронесса.
— Извините… простите… баронесса, — сказал Пьер Дюран, — потому что не мое дело мешаться.
— Ничего, говори, любезный Дюран, — все, что ты мне скажешь, будет принято с удовольствием.
— Я хотел вам сказать, — продолжал фермер, — что, может быть… принужденные ехать так неожиданно, в такую дорогую страну, как Англия, не зная, сколько времени вы в ней останетесь…
— Ну! Что же? — спросила баронесса, видя, что Дюран колеблется.
— То, что вы, баронесса, — отвечал фермер, — не собрали столько денег, сколько бы нужно.
— Я понимаю тебя, мой друг, — сказала баронесса, пожимая ему руку.
— И, — продолжал Дюран, — если бы баронесса… так как аренда наша продолжится еще шесть лет и, надеюсь, будет снова возобновлена, если бы баронесса, говорю я, позволила мне заплатить ей за два года вперед… то оказала бы мне большую милость, потому что разбойники могут отнять у нас эти деньги, и они были бы гораздо сохраннее в руках баронессы. Одним словом, приняв девять тысяч франков, баронесса доставила бы нам большую радость. Они здесь, в этом мешочке — все луидорами. О! Вы можете их взять спокойно; нет ни одного обрезанного.
— Я принимаю их, мой друг, — сказала баронесса, — мы увидимся снова, во времена более счастливые. Будь покоен, Дюран, я никогда не забуду твоей преданности.
— Садитесь скорее, — закричал лодочник, — какой-нибудь таможенник вздумает делать объезды, и тогда мы пропали.
Баронесса в последний раз пожала своей нежной и белой рукой мозолистую руку Дюрана и, обняв мадам Амброн, вскочила в лодку, где ее уже ждали маркиза и Цецилия.
В это время раздался крик: «Кто идет?»
— Отваливай, — сказал лодочник, — и в путь. Живее!
И, прыгнув в лодку, он ногой толкнул ее в море.
Десять минут спустя приехали на корвет, а через день три беглянки сошли на берег в Дувре.