Раньше всякий вновь пришедший к купальне обязан был возложить на каменную часть сооружения своих пять камней. Пять камней вроде пустяк, но на сотню метров от запруды все камни давно собраны. Что делать? Искать или надеяться, что кто-то недоглядел и проморгал лежащий поблизости булыжник. Самые находчивые привозили к берегу на тачке груду камней для себя и «для того парня», облегчая тем самым жизнь очередному лодырю. Малолеткам до двенадцати лет исключение, ничего таскать не приходилось, их повинностью было — безоговорочно слушаться старших.
В этом году никто ничего не таскал, всё было сделано заранее, вот это счастье. По этой причине в купальне собиралась добрая половина ребятни всего посёлка. Радостные визги, шум, гам загорелых до «африканской» коричневы пацанов не затихали почти до самых потёмок. Как нам кажется, это была достойная замена отсутствующих в селе парков культуры и отдыха без всякого преувеличения. В этом, по всем признакам общественном месте, никогда не было никаких скандалов, ругани, потасовок, только отдых и развлечения. Коренное население не помнило случая, чтобы на купальне пострадал чей-нибудь ребёнок. Нужно сказать, что дисциплина в таких местах поддерживалась очень строгая. Любое разумное распоряжение старшего для младшего здесь было законом. Самая натуральная «дедовщина», вот только издевательства не допускалось.
Хотя, конечно же, случались и издевательства. Бывало, вредности ради отберут трусы у какого-нибудь зануды, забросят на куст повыше, и сидит тот зануда в воде до посинения, дожидаясь вечерних сумерек. А то одежду специально перепутают, потом наслаждаются видами, как малолетки разборки ведут и пытаются сообразить, кто так над ними пошутил. А самой поганой издёвкой было вот что: завяжут на узел штанины брюк, каждую в отдельности сначала смочив их в воде. Затем высохший на солнце узел становился колом, развязать его без сверхусилий становилось невозможно. Для прочности узлов их зачастую тянули два человека, каждый в свою сторону. Такая шутка обычно заканчивалась трагедией, пострадавший шёл домой с брюками в руках, а дома его ждал серьёзный нагоняй от родителей.
Однажды компания приехавших к кому-то в гости парней так шумно кутила на берегу, что достала местную молодёжь до самой «корочки». Те исхитрились и связали им штанины последовательно в одну большую карусель. Эти самые буяны в последний момент кинулись одеваться, до отъезда последнего автобуса оставалось минут пятнадцать, пролетели они по полной программе. В автобус им пришлось садиться абсолютно протрезвевшими, в позорных трусах напоказ и злыми, как волки. Пассажирам последнего вечернего рейса тогда крупно повезло: оборжались они, расслабились так, что словно в цирке побывали. Насмешек и издёвок в адрес приезжих было высказано предостаточно, и всё для того, чтобы те забыли сюда дорогу. Но им-то, обиженным, нет другого выхода, кроме как успеть расправиться с узлами до того, как автобус причалит к платформе районного автовокзала, иначе всеобщего позора районного масштаба просто не избежать. Милиция автовокзала тоже не дремала, эта шутка могла им выйти боком. Пассажиры в автобусе знай себе потешаются. Только приезжим не до смеха, им, несчастным, зубами и пальцами, до судорожной боли в суставах, с затянутыми насмерть узлами нужно было совершить операцию обратную той, что провели на берегу реки местные пацаны. Представьте себе невероятное: повернуть вспять действие солнечных лучей, просушивших смоченный ранее узел, а после этого повторно избавить стянутые узлы от речной влаги, сделав их чуточку слабее, только тогда есть шанс эти узлы распустить. Так что дорога до райцентра у наказанных была занята тяжёлым физическим трудом, тем самым, который в свою очередь вернул эту стаю примитивных приматов из обезьяньего облика назад к человеческому. Эволюционный процесс по Дарвину был налицо.