Трубников пристально вгляделся в вечно бегающие зрачки друга и увидел в них неподдельную тревогу. Похоже, что он был искренен.
— Тогда скажи, после того, как ты бросил тело в пруд, ты сразу уехал?
— Да нет же! Я тебе рассказывал, — встрепенулся Колесников. — Я только собрался сделать ноги, как вдруг услышал, что к пруду едут машины. Я тут же дал задний ход и заехал за будку.
— И долго ехали машины.
— Минуты две.
— И все это время прорубь была в поле твоего зрения?
Глаза Колесникова округлились до невероятных размеров.
— Не понимаю, к чему ты клонишь?
— Ну мог за это время Олег вылезти из пруда?
Колесников испуганно отпрянул и перекрестился.
— Окстись! Ты с ума сошел! Он был мертвым и уже даже застывшим. Я его трогал через мешковину. Да если бы ему и удалось вылезти, куда бы он потом делся? Остался лежать на льду?
— А сколько времени купался мэр?
— Минут пятнадцать, не больше. Он сплавал туда и обратно, обтерся полотенцем, и они уехали.
— Ты уехал следом?
— Нет. Я был там еще около двух часов или даже трех.
— Зачем? — поднял брови Трубников.
— Переживал. Опустился на корточки и как бы задремал. А потом, знаешь, — глаза Колесникова сделались шальными, — мне показалось, что в проруби кто-то плещется. А потом я услышал шаги. И вдруг после этого меня кто-то тронул за плечо. И я проснулся. Открыл глаза — никого.
— Это все ерунда! — отмахнулся Трубников. — Через пятнадцать минут и здоровый человек не выберется из проруби, не то что с двумя пулями в башке.
Трубников замолчал и задумчиво уставился в пол.
— Знаешь, вчера я расковырял заднее сиденье твоей «БМВухи» и действительно нашел в нем пулю от револьвера. Ты стрелял из револьвера?
— Да, из револьвера, — кивнул Колесников. — Американского. Купил у одного чеченца. А ты что же, до сих пор мне не верил? Не верил, что я грохнул Олега?
Трубников поднял на товарища глаза и увидел в лице отчаяние.
— Как я мог поверить в этот бред, когда Олег жив?
Глаза Колесникова снова сделались шальными. Он втянул голову в плечи и испуганно прошептал:
— Ты его тоже видел, да? И я видел! От живого не отличишь! Скажи!
— Я не только его видел, но и подослал ребят, что бы они расквасили ему нос.
Глаза Колесникова сначала выразили испуг, затем радостно блеснули.
— Вот это правильно! Вот это я одобряю. Давно ему нужно было дать по морде, чтоб не шатался где ни попадя. Кстати, — глаза Колесникова снова сделались бешеными, — твои ребята предупредили его, чтобы он больше ко мне не являлся?
Трубников едва сдержал улыбку.
— Они ему врезали совсем с другой целью. Чтобы пустить кровь. Ты понял?