На лице невозмутимого Крука появилось встревоженное выражение.
— Ты не сделал этой чудовищной глупости? — воскликнул он.
— Нет. Я знаю лондонскую полицию. Дела нужно делать грамотно. Нельзя обвинять человека, потому что подозреваешь его в двух убийствах.
Крук задумчиво произнес:
— Я согласен с тобой. Пока что не будем соваться в эту комнату. Рано или поздно Рэнделл должен открыться. Я склонен предоставить следующий ход ему.
Он хотел вызвать такси, когда я уходил, но я возразил, что мне будет безопаснее в общественном транспорте.
— Для человека, не знающего, следят за ним или нет, — сказал я, — поездка в ночном такси с выключенным светом и стеклянной перегородкой между ним и водителем может быть опасной. Кроме того, за рулем такси может сидеть Рэнделл. Мой жизненный опыт предостерегает меня от поездки в такси.
Я отправился домой в ярко освещенном автобусе. Впервые после возвращения тщательно запер квартиру на все замки и даже достал маленький револьвер, которым давно не пользовался, и положил рядом с подушкой.
И для пущей безопасности не спал всю ночь.
Ход Рэнделла не заставил себя долго ждать. Утром, встав, я обнаружил в почтовом ящике письмо в простом белом конверте. Адрес был написан наклонным почерком, как на заказном пакете. Внутри лежала половинка листа глянцевой писчей бумаги, на которой было написано тем же тонким, неразборчивым почерком:
«Если хочешь сохранить шкуру целой, держись подальше от этого».
В сложенной вдвое половинке листа лежал длинный рыжий волос. Штемпель был поставлен в Финчли.
Он будет красивым трупом.
Миссис Гамп
Теперь, как заметил Крук, мне, возможно, осталось жить несколько часов, если я не воспользуюсь советом, содержавшимся в анонимном письме. Человек, совершивший по меньшей мере одно убийство, не остановится перед другим. Убийство похоже на все остальные преступления. Однажды ты успешно совершил его и не видишь причин, мешающих успешно совершать его всякий раз, когда тебе это необходимо.
— И можешь не сомневаться: Рэнделл намерен убрать тебя, — сказал Крук. — Есть риски, на которые идут только дураки.
— И есть риски, на которые должны идти даже разумные люди, — возразил я.
Я чувствовал себя растерянным щенком, брошенным на улице и не знающим, как войти в дом. Испробовал все пути, сулившие хоть какую-то зацепку. Пустил за Беннеттом слежку в надежде, что он встретится с Рэнделлом, но они не встречались; даже отправился в ту комнату на Силвер-сквер, но лишь тщетно подергал дверную ручку: там никого не было. Спросил соседа, когда мистер Рэнделл был у себя. Тот ответил, что не знает. Сосед ни разу не видел этого человека. Я снова отправился к агентам по сдаче недвижимости, спросил фамилию последнего человека, снимавшего ту комнату. Агент ответил — Рассел. Я поинтересовался, как этот Рассел выглядел. Агент припомнил, что это белокурый моложавый человек. Я отверг мысль, что Рэнделл после смерти Керби снимал ту комнату, называясь разными фамилиями, и вернулся к Круку в унынии, чуть ли не в отчаянии.