— После замужества? Ни один.
— Гм… Не очень-то я тебе верю. Сама за старым мужем жила: ученая… А Сердецкий, Аркадий Николаевич? Его-то в каком качестве ты при себе консервируешь?
— Как тебе не стыдно, Липа? — вспыхивала Верховская. — Неужели если мужчина и женщина не любовники, то между ними уж и хороших отношений быть не может?
— Да я — ничего… Болтали про вас много в свое время… Ну, и предан он тебе, как пудель… Весь век прожил при семье вашей сбоку припекою, остался старым холостяком: Тургенев этакий при Полине Виардо… Собою почти красавец, а без романа живет… даже любовницы у него нет постоянной… я знаю… Спроста этак не бывает. До пятидесяти годов старым гимназистом вековать этакому человеку — легко ли? И под пару тебе: ты у нас образованная, читалка, а он литератор, философ… целовались бы да спорили о том, что было, когда ничего не было…
— Аркадий Николаевич был мне верным другом и остался. Между нами даже разговора никогда не было — такого, как ты намекаешь, — романического.
— Вам же хуже: чего время теряли? Сердецкий — и умница, и знаменитость… чего тебе еще надо? Ну да ваше дело: кто любит сухую клубнику, кто со сливками — зависит от вкуса… Итак, ни один?
— Ни один.
Ратисова разводила руками.
— Ну, тебе и книги в руки… А меня, грешную, кажется, только двое и не интересовали: покойный мой супруг — твой родитель…
— Очень приятно слышать дочери!
— Да уж приятно ли, нет ли, а не солгу. «Амикю Плято, сед мажи амикю верита!»
— Господи! Что это? на каком языке?
— По-латыни. Значит: «Платон мне друг, но истина друг еще больше». Петька Синев обучил. Тебе, что ли, одной образованностью блистать?
— Зачем же ты латинские-то слова по-французски произносишь!
— Словно не все равно? На все языки произношения не напасешься!.. Но с отцом твоим хоть и скучненько жить было, все же на человека походил, уважать его можно было. А уж мой нынешний дурак… отдала бы знакомому черту, да совестно: назад приведет!
— Липа, не болтай же вздора!
— Не могу, это выше сил моих. Как вышла из института, распустила язык, так и до старости дожила, а сдержать его не умею. А впрочем, в самом деле, что это я завела — все о мужьях да о мужьях? Веселенький сюжетец, нечего сказать! Только что для фамилии нужны, и общество требует, а то — самая бесполезная на земле порода. Землю топчут, небо коптят, в винт играют, детей делают… тьфу! Еще и верности требуют, козлы рогатые… Как же! черта с два! Теперь в нашем кругу верных жен-то, пожалуй, на всю Москву ты одна осталась… в качестве запасной праведницы, на случай небесной ревизии, чтобы было кого показать Господу Богу в доказательство, что у нас еще не сплошь Содом. А знаешь, не думала я, что из тебя выйдет недотрога. В девках ты была огонь. Я ждала, что ты будешь — ой-ой-ой!