Но, черт возьми, ей же всего шестнадцать! У нее только…
– Неужели нельзя ничего сделать?! – закричала она.
– Да, Саша, неужели совсем нет надежды? Может, все-таки можно как-то остановить вырубку или… – поддержала ее мама.
– Все решено, – отрезал папа. – Им плевать на все эти суды, протесты и так далее… Завтра парк вырубят. Ну, кроме клочка вдоль проспекта. Ничего уже не поделать.
– Господи… – шептала мама. Дедушка продолжал идти молча; иногда Алена слышала его сиплый кашель. Понимая, как мало осталось времени, она погрузилась в воспоминания. Вот они на дне рождения Вики Самойловой… Вино, группа «Кино», все как всегда… Потом сигареты на балконе, и разговор, и поцелуй… Черт, да она только и успела, что узнать, какие книги он читает… Она и не думала, что кто-то, кроме нее, их открывает… А теперь…
– Ничего… Все у него будет хорошо… – сквозь слезы шептала она. Рука сама нашла в сумочке сигареты.
– Прекрати… – устало прошептала мама, услышав щелчок зажигалки.
– Оставь ее в покое, пусть дымит, – тихо сказал дед и, будто из солидарности, тоже закурил папиросу.
– Почти пришли, – сказал папа. Заросли граба сменились дубравой; огромные древние дубы напоминали колонны, поддерживающие небосвод. Луна покрывала рощу серебристой патиной. Переступив через поваленный ствол, они оказались на небольшой прогалине.
– Давайте. Нужно успеть до полуночи… – сказал дед, бросив взгляд на часы.
Они сели на укрытую листвой землю. У Алены мелькнула мысль подложить что-нибудь, чтобы не запачкать платье… Она прогнала ее, горько усмехнувшись.
Папа достал из рюкзака деревянные миски. Дедушка положил в них листья и горсти земли. Мама вытащила из сумки бутылку с водой. Все взяли миски в руки. Алена смотрела на черную, жирную землю с листьями и думала, какие они на вкус. Раньше она никогда не ела столько сразу.
– Мы взываем к тебе, Мать. Прими нас, как принимала всегда, и даруй новое рождение.
Все принялись есть землю и листья. Алена не испытывала отвращения: мама с детства приучала ее к Истинной Пище, но смешивала ее с другой, обычной, подсыпая как приправу. Вкус оказался странным – горьковатым и каким-то пьянящим. Выпив холодной родниковой воды из бутылки, она быстро покончила с трапезой, отложила миску и…
– Черт! – донесся вскрик, а за ним – хруст. Кто-то упал, пытаясь тихо переступить через ствол. Все вскочили и направились к незваному гостю.
– Леша? – удивленно воскликнула Алена.
– Я шел за вами… – потирая колено, процедил парень в потертой кожаной куртке и поднялся, стряхнув с себя листья. – Что ты здесь делаешь? Я пришел к тебе во двор, как договаривались, и как раз успел увидеть, как вы в парк ныряете… Почему не берешь трубку?