Рандар вытянул меч. Ведьма рассмеялась – мелодично, красиво, словно рассыпала пригоршню колокольчиков по поляне:
– С мечом на меня пойдешь? Так ведь не велено меня убивать! Зачем же тебе меч, Рандар?
На сей раз огня не было, но рыцарь угадал невидимый удар по короткому, почти невидимому проблеску в воздухе, резко пригнулся и бросился в сторону. Дерево, перед которым он только что стоял, застонало и, перерубленное, медленно, со стоном упало на землю.
Рандар взялся правой рукой за лезвие меча у самого основания эфеса, прямо под гардой, а острие опустил вниз. Стало видно, что навершие и рукоять образуют крест. Левую ладонь распрямил и поднял над плечом, словно замахивался.
Ведьма снова весело рассмеялась, тряхнула головой, сверкнули ведьминские знаки на покрывавшем голову платке:
– А, боевые литании Орденов! Наслышана, наслышана. Забавно, как нас осуждают за колдовство, а вас этим же колдовством вооружают, воображая, что если заклинание состоит из слов Писания, то это и не колдовство вовсе. Ну давай, покажи, что у тебя есть!
Рандар не стал медлить. Выпалив слова боевой литании, выбросил руку вперед и ударил sagitta volante per diem – стрелой, летящей днем.
Ведьма прижала ладони к голове, к платку, расшитому ведьминскими знаками, и пронзительно закричала. И sagitta рассыпалась прямо перед ней, словно налетев на невидимую стену.
– Давай еще! – бесшабашно предложила ведьма, не отнимая рук от головы.
Рыцарь положил вторую руку на рукоять, как того требовала следующая боевая литания, поднял меч выше и ударил ignius inferiori – адским огнем.
Ярко вспыхнул ignius. Ведьма выставила руки вперед – и словно оттолкнула огонь от себя. Боевая литания полетела обратно в рыцаря, никак этого не ожидавшего, и сбила его с ног.
Рандар тут же вскочил, выставил меч перед собой и принялся напряженно водить острием по воздуху. Ведьма, держась за кулон колдовской руны, уже читала нараспев что-то на чуждом языке, и от этих слов сумерки словно становились гуще.
Рыцарь чуял опасность, но все не мог угадать, откуда она придет.
А потом на него обрушились и стиснули, круша кости, невидимые стальные кольца.
Ведьма подскочила ближе, с жадным любопытством наблюдая за тем, как ее заклинание выжимает из рыцаря жизнь.
Рандар стиснул зубы. Предельным усилием воли чуть вывернул одну руку, сложил пальцы и, шипя от боли, все же вытолкнул из себя едва слышное in umbraculo Domini – «под сенью Всевышнего».
Кольца затрещали от натуги, и на короткий миг Рандару даже показалось, что они выдержат. Но кольца все-таки лопнули.