Охотник между тем неустанно следил за погубительницами любимой. Когда богини пали в междоусобном бою, Родичи освободились и вновь приняли форму дивных кристаллов. Охотник по-прежнему хранил кольцо Эвы, поэтому мог касаться их без вреда для себя. Он собрал кристаллы и спрятал в таком месте, где никто не мог их заметить или случайно найти. После этого, завершив дело, которое считал для себя самым главным, охотник умер…
– Ну и сказка, – ошеломленно произнес Ник. – Особенно здорово, что со счастливым концом…
– Все зависит, с какой стороны посмотреть, – улыбнулась Эйрин. – Еще вина плеснуть?
Ник с готовностью выставил стакан:
– Не откажусь!
Клео задумчиво проговорила:
– Значит, Родичей с тех пор так и не нашли…
– Не только не нашли, в основном полагают, что они вообще только миф. Как, собственно, и Хранители: сколько лет про них сказки рассказывают, а кто их видал?
– Но вы же говорите, что магия существует! Вы-то сами верите в то, о чем говорите?
Эйрин налила вина Нику и себе.
– Всем сердцем, – сказала она.
У Клео от всего услышанного голова шла кругом.
– Стало быть, Хранители пытаются отыскать Родичей. Они же смотрят глазами птиц?
Эйрин кивнула.
– Точнее, ястребов, – сказала она. – Они могут принимать облик пернатых хищников. И без устали разыскивают Родичей, стремясь вернуть их в Убежище. Хранители вынуждены ограничиваться духовными путешествиями в наш мир, ведь иначе не смогут вернуться. Убежище отграничено от мира смертных, оно существует в ином измерении. И в нем сохранились лишь жалкие следы былой магической силы. Пока Хранители не вернули себе Родичей, их мир угасает. А с ним вместе – и наш…
– Вы думаете, – спросил Ник, – одно с другим связано?
Эйрин ответила с похоронной серьезностью:
– Самым непосредственным образом.
– А мне просто нравится то место сказки, где про любовь, – сказала Сэра. – Во все остальное трудновато поверить… Прости, бабуля, мы с подружками уговорились в таверне встретиться. Можно, я пойду?
– Ступай, деточка.
Попрощавшись с гостями, Сэра сняла с гвоздя плащ и выскочила наружу, оставив взрослых одних.
– Признаться, я удивлена, – заметила Эйрин. – Я назвала Валорию, возлюбленную богиню лимерийцев, нечистой на руку Хранительницей, а вы и глазом не моргнули…
Клео и Ник переглянулись.
– Мы же говорили, что стараемся смотреть на вещи без шор на глазах, – сказал Ник. – Впрочем, если вы правы и в ней действительно жило подобное зло, это не может не удивлять…
– А я разве говорила, что она была злой? С другой стороны, она не была и доброй. Скажем так: даже в самой жестокой душе сохраняется крупица добра. И наоборот – в самом совершенном поборнике света присутствует толика тьмы… Вопрос только в том, кто чему предастся, тьме или свету. Мы делаем выбор ежедневно, каждым решением, которое принимаем. И то, что, на наш взгляд, не является злом, может оказаться таковым для кого-то другого. Понимание этого и без всякой магии дает нам достаточно силы…