– Ваша Честь! – Эстевен пытался добраться до банкноты, которую Джайлс спрятал за спину. Он был весь в слюнях.– Пожалуйста! Вы не представляете себе, что это такое! Мельчайший сбой в музыке ранит, мне трудно двигаться, даже... – Джайлс оттолкнул его. Все равно что толкнул ребенка. Эстевен споткнулся о койку, перелетел через нее и растянулся на полу.
– Спокойно,– сказал Джайлс, которому было противно видеть мужчину в таком состоянии.– Если я дам тебе эту банкноту, тебе ее хватит на две-три дозы, а планеты где есть бумага, мы достигнем лишь через месяцы. Кроме того, нужен тонка, иначе ты можешь погибнуть. Когда ты начал его употреблять?
– Что за дело Адельману до этого! – Эстевен встал с пола.– Я умею играть на тридцати двух инструментах, но кто меня слушает? Вот и приходится работать массовиком, играю слабоумную музыку, которую потом слабоумные машины играют слабоумным рабочим, и так всю жизнь. Я так и проживу ее – все равно, где, на Земле или в колониях. Дайте мне кусочек бумаги. Только кусочек... у меня еще осталось немного тонки.
– Нет.– Джайлс сунул банкноту в карман.– Я не могу позволить тебе калечить себя. Я ничем не помогу тебе. Постарайся принять жизнь такой, как она есть.
Не обращая внимания на стенания Эстевена, он прошел к себе в отсек. Внутри у него все сжалось, словно огромная рука терзала его внутренности. Все, чему его учили, переворачивалось от вида Эстевена, корчившегося и рыдающего на полу. Человек не должен так унижаться, независимо от того, что ему нужно. Все, что угодно, но только не это.
В своем отсеке он начал ходить из угла в угол. Число проблем росло. Очевидно, Эстевену придется обходиться без наркотика – это, к счастью, может отучить его от снадобья. Однако за ним придется следить.
Джайлс пытался вспомнить все, что ему было известно о наркотиках, подпольно циркулирующих в среде рабочих. Тонка была лекарством, которым лечили душевнобольных, пока не были обнаружены побочные эффекты.
У него была сложная, многосвязная молекула, воздействующая непосредственно на нервную систему, причем усвоение шло слишком быстро, с летальным исходом. Действие наркотика замедлялось, если одновременно с ним принимали гидрокарбонаты, из которых наиболее доступным была бумага. При этом молекулы наркотика усваивались часами и сутками, и человек мог сутки находиться под влиянием наркотика, и его здоровье физически и психически быстро разрушалось.
Ягоды ИБ богаты протеинами, но бедны клетчаткой и слабо влияли на скорость усвоения тонки. Вот почему Эстевен пытался добраться до навигационной книги – ее страницы были сделаны из бумаги...