Харли задрожала, чувствуя, как под взглядом Сальваторе странно отяжелели ее груди.
— Впрочем, вы уже поняли, что я имел в виду.
— Вы используете свою силу, чтобы… — Харли не нашла слов.
Сальваторе чуть опустился вниз, устраиваясь между ее ногами, наклонил голову, и напрягшиеся острия сосков потонули в его густых черных волосах.
— Чтобы? — переспросил он.
— Чтобы обольстить меня, — нашлась Харли.
Сальваторе обнял губами стоящий сосок, и новый стон наслаждения вырвался из груди Харли.
— Какую силу?
Харли вцепилась в спину длинными ногтями.
— Вы смеетесь надо мной.
Но Сальваторе продолжал дразнить языком ее сосок, чувствуя, что возбуждается все больше.
О Боже, так хорошо он никогда себя не чувствовал!
— Я не смеюсь над вами, это называется совсем иначе, — проговорил Сальваторе, целуя ложбинку между грудями.
— Сальваторе!
С утробным стоном Сальваторе неожиданно подался вверх и поцеловал Харли в открытые от удивления губы. Он почувствовал, какими мягкими стали они, а в глазах пожаром засверкало желание.
— Я не знаю, о какой силе вы говорите. Может быть, о моем мужском очаровании. Мне говорили, что оно неотразимо.
— Я не верю вам, — ответила Харли, поднимая в приглашении бедра.
— Почему?
— Потому что не могу хотеть вас. Я вас толком даже не знаю.
Сальваторе рассмеялся, покрывая поцелуями ее шею.
— О, у нас будет целая вечность, чтобы познакомиться ближе.
Властный тон всегда пугал Харли. За многие годы она успела устать от того, что ей вечно кто-то указывал, что делать. Теперь она собиралась отвечать за свою жизнь сама.
— Едва ли, — сказала она, впиваясь в спину ногтями. — Если вы хотите сделать меня королевой, то сильно ошибаетесь.
— Господи, Харли, но поцеловать-то вас можно без специального согласия?
— Только не думайте, что…
Губы Сальваторе скользнули по шее Харли и закрыли на мгновение ее губы, потом стали покрывать поцелуями груди. Затем Сальваторе уверенно перешел на упругий подрагивающий живот.
— Я и не думаю, — проговорил Сальваторе. — И вы расслабьтесь и поменьше думайте.
Когда язык Сальваторе пробежал по пупку Харли, она даже приподнялась над ложем.
Его ласки были столь же решительны, как и он сам.
Внезапно Харли почувствовала, что устала от его прикосновений, неустанного движения рук, поцелуев. Ей казалось, что она очнулась в самом жерле бешеного водоворота без малейшего представления, как оказалась там.
— Вы хотите, чтобы я вся без остатка отдалась вам? — спросила Харли.
Сальваторе поднял голову, и на его лице Харли увидела неприкрытую улыбку.
— Как это по-викториански. А хотите, я без остатка отдамся вам?