— От бриджа ее не оторвать.
Кит незаметно указал на карточный столик. Тетя Шарлотта как раз усаживалась в паре с его матерью против лорда Саммерсета и глухого генерала.
— Поторопись.
Ровена подошла к тете, сообщила о недомогании, послушно поцеловала подставленную матерью Себастьяна щеку и заспешила в прихожую за плащом.
— Готовы? — раздался через несколько минут за спиной голос Кита.
Ровена кивнула и с его помощью уселась в автомобиль.
— Не понимаю, зачем так поступать, — пробурчал молодой человек.
— Это Виктория. С нее бесполезно спрашивать разумного объяснения всех поступков. Вам известно что-нибудь о ее должности в Союзе суфражисток за женское равноправие? Как она вообще с ними связалась?
— Я узнал об обществе уже после ссоры, так что у нас не было времени расставить все по полочкам, — пожал плечами Кит. — Помню, что она ужасно расстроилась из-за «Ботанического вестника».
— При чем тут «Вестник»?
— Виктория вам не рассказывала? Редактору понравилась ее статья, он обещал опубликовать работу и даже выслал чек. Расхваливал талант, пока не узнал, что автор — женщина. Виктория не указывала в письмах полное имя.
— О нет, — вздохнула Ровена.
— О да. Редактор ужасно удивился, когда увидел на пороге издательства молоденькую девушку. Виктория приехала, чтобы обсудить с ним будущие статьи и, возможно, договориться о работе. Скорее всего, с суфражистками она познакомилась через своих друзей, у которых останавливалась в Лондоне.
— Через Пруденс? — недоуменно переспросила Ровена.
— Нет. Она жила у Кейти.
— Значит, она сказала, что поедет навестить Пруденс, а сама прожила неделю у Кейти, встретилась с редактором «Ботанического вестника» и нашла работу в организации суфражисток? — (Кит кивнул.) — Бог ты мой! Остается лишь надеяться, что с ней ничего не случилось. Иначе Скотленд-Ярд сломает голову уже в самом начале поисков.
— Виктория… — Кит замялся. Ровена внимательно наблюдала за его лицом в темноте салона. — Очень независима.
— Мягко сказано. Но если честно, она, скорее, избалована и привыкла, что ей во всем потакают. Мы с Пруденс обе виноваты. Но сестра родилась такой маленькой и хрупкой, а потом мы оглянуться не успели, как вырастили чудовище.
— Она не чудовище, — отрезал Кит. — Пусть Виктория переменчива и склонна к неожиданным порывам, но в этом нет ничего плохого. У нее чистые намерения.
— О боже, смилуйся над нами. Вы влюбились, — выдохнула Ровена.
Кит замолчал, но отрицать не стал. Ровена пыталась привыкнуть к открытию. Она и раньше подозревала, что лорд Киттредж неравнодушен к сестре, но настолько увлеклась собственным романом, что не следила за развитием их отношений. И когда дружба переросла в нечто большее? Ровена поежилась, сердце упало под тяжестью сожалений. Неужели Виктория начала чудить из-за недостатка внимания со стороны старшей сестры?