Надзирательница захлопнула дверь и повернула в замке ключ прежде, чем Виктория успела взмолиться, чтобы ее не оставляли одну. Боже, неужели она опять заперта в одиночестве?
Виктория завернулась в одеяло и неотрывно уставилась на дверь. Довольно скоро та отворилась. На пороге стояла Элинор в сопровождении другой охранницы.
При виде знакомого лица Виктория разразилась слезами. Женщина ринулась к девушке и прижала к себе.
— Боже мой. Что за нелепая путаница! — Сиделка гневно повернулась к женщине-конвоиру. — Получается, я не могу доверить вам никого из своих пациенток!
— Я тут ни при чем, — пробормотала охранница.
— Хватит препираться, принеси еды.
— Но…
— Сейчас же!
Элинор отпустила девушку и подала ей белое полотенце:
— Приведи себя в порядок. Тебя уже ждут. Как только поешь, пойдешь со мной.
Виктория дрожащими руками вытерла лицо. Сиделка проверила ей пульс и приложила ладонь ко лбу.
— Сколько ты здесь находишься?
— Меня отвели сюда сразу после больницы. Надзирательница не знала, куда меня поместить.
— Боюсь, это моя вина, — покачала головой Элинор. — Я уговорила доктора настоять на одиночной камере, ввиду твоего состояния. Опасалась, что знакомство с другими заключенными обернется шоком и очередным приступом. Наверное, все одиночные камеры оказались заняты, и тебя отвели сюда. Эти комнаты редко используются, обычно в них содержат чахоточных.
Надзирательница вернулась с небольшой буханкой твердого ржаного хлеба и кувшином со свежей водой. Виктория изо всех сил сдерживалась, чтобы не запихнуть еду в рот целым куском.
— Почему вы вернулись за мной?
— Доктор попросил выйти в утреннюю смену, и мне стало любопытно, как дела у новенькой. Мы до сих пор не знаем твоего имени, ведь тебя доставили без сознания. Я спросила, куда поместили Джейн Джонсон — так зовут безымянных пациенток. Никто не знал. Просмотрела бумаги, расспросила охранников и поняла, что тебя потеряли. Тогда я подняла тревогу. Даже не представляю, сколько бы пришлось искать, если б эту камеру не предназначили для другой женщины. Начальство довольно равнодушно отнеслось к пропаже безымянной заключенной.
— А вы почему беспокоились? — спросила с набитым ртом Виктория.
— Если честно, даже не знаю, — пожала плечами сиделка. — Возможно, потому, что слышала, как ты читала такие красивые стихи, чтобы отогнать ночные страхи. Не могла выкинуть из головы. В любом случае тебя нашли, и пора предстать перед главной надзирательницей. Тебя еще не оформили по всем правилам. Водили уже к судье или магистрату? — (Виктория отрицательно покачала головой.) — Так как тебя зовут?