Однажды в часовне Виктория заметила Мэри, и девушку едва не стошнило. К счастью, Мэри не обратила на нее внимания. Виктория с радостью не встречалась бы с ней до конца жизни.
После службы женщин разводили по камерам. Время от времени их навещал врач, а при возникновении жалоб или просьб — тюремный управляющий. Один раз заходила Элинор, и при виде знакомого строгого лица Викторию охватила невыразимая радость. В десять, независимо от погоды, заключенных выводили во двор на прогулку. Из-за своей болезни Виктория могла отказаться, но тем не менее старалась выходить на свежий воздух каждый день, чтобы хоть ненадолго позабыть о камере.
После прогулки в камере разрешалось читать или шить. По четвергам кто-нибудь из помогающих в тюрьме добровольцев провозил по коридору тележку с книгами. Заключенные могли взять две. В первый раз Виктория выбрала «Джейн Эйр» и «Робинзона Крузо». Она уже их читала, но сейчас остро чувствовала одиночество и оторванность от мира главных героев. Раз в неделю приносили газету. Виктория никогда не следила пристально за новостями, но теперь тосковала по любой весточке из внешнего мира.
Кормили отвратительно. Хотя со временем она начала подозревать, что непривычным к обильному трехразовому питанию женщинам вполне хватало крохотных порций. На завтрак и обед давали маленькую буханку ржаного хлеба. Виктория часто задумывалась, сколько же их печется за неделю в тюремной пекарне. Ужин был самым сытным, к тому же заключенные ужинали в общей столовой. В первый день дали бобы с картофелем; на второй — пудинг на сале с гарниром из картошки; и на третий — тушенку с картофельным пюре. Подобно неизменному черному хлебу, картошка фигурировала в каждом блюде.
К концу первой недели Викторию порадовали неожиданным визитом доктор и Элинор. Врач объявил Викторию здоровой и вышел из камеры, оставив женщин наедине.
— Я отправила в нашу организацию записку и просила их сообщить семье, но до сих пор не получила известий. Это… нормально?
Сиделка задумчиво склонила голову:
— Для обычных заключенных, я бы сказала, да. Но с суфражистками обращаются намного лучше. Родные пробовали с тобой связаться? Посещения запрещены, но ты можешь получать письма. А почему ты не написала сразу семье?
— Я же работаю в Союзе суфражисток за женское равноправие, — пожала плечами девушка. — Думала, они знают, что делать в подобных ситуациях.
Виктория внезапно осознала, что ее преданность организации вовсе не гарантирует ответной заботы. Легкие начали сжиматься.
— Вы сможете передать весточку моим близким?