Она шла по выставочному залу с круглыми, как у ребенка, глазами, а Джейкоб шел рядом. Мозг женщины разрывался от множества новых идей, новых концепций ландшафтного дизайна, и ей необходимо было поделиться всем этим с Джейкобом.
— Я никогда раньше не видела такую планировку… Здесь столько фонтанов, искусственных прудов… Вы обратили внимание, как используются полевые цветы? А ведь многие дизайнеры считают их сорняками.
Джейкоб слушал ее, делал замечания и задавал вопросы, и Молли казалось, что ему действительно интересно. Действительно не все равно.
«Не стоит, — предупреждал голос разума, — не начинай думать, что ему интересна ты. Что он может любить тебя».
Любовь. Это слово никогда не ассоциировалось у нее с Джейкобом Вольфом.
Но, бродя с ним вдоль стендов и экспонатов, Молли спросила себя: какое слово могло бы ассоциироваться с ним? Что он за человек? Она многое придумала, а теперь чувствовала, что выдумки исчезают и на их место становится — что? Джейкоб никогда не говорил о себе, о своих вкусах и предпочтениях. Он держался замкнуто, постоянно контролировал себя и был для нее практически полной загадкой.
Пока он беседовал с коллегами, которые обращались к нему с глубоким уважением, Молли купила буклет выставки и обратила внимание на то, что в нем перечислены престижные премии, полученные его фирмой.
«Компания „Джей дизайн“ всегда обладала уникальной способностью проектировать пространство с учетом индивидуальных потребностей своих клиентов, так что их постройки характеризуют скорее заказчика, чем архитектора…»
Даже в бизнесе Джейкоб не проявляет свою индивидуальность. Преднамеренно, решила Молли.
Почему?
Он подошел к ней, когда она стояла у макета японского сада камней, восхищаясь гладким песком, аккуратно разложенными камешками и крошечным мостиком.
— И что вы об этом думаете? — спросил Джейкоб.
— Тут очень спокойно.
— Да, в восточных культурах сады считаются местом покоя и умиротворения. — Он указал на камни, разложенные на краю. — В японском саду все асимметрично, потому что, по их представлениям, это соответствует жизни.
— В жизни все асимметрично? — Молли слегка нахмурилась, обдумывая его слова.
— В жизни все несовершенно. — На губах Джейкоба мелькнула тень улыбки. — Чтобы обрести покой или счастье, надо принять несовершенство мира и несовершенство нас самих.
Молли повернулась к нему:
— Вы в это верите?
— Стараюсь, — сухо ответил Джейкоб. — Мне не трудно поверить в несовершенство мира, — добавил он, — или свое собственное несовершенство. Но принять их… — Он замолчал и хмуро взглянул на макет.