Джейкобу было известно, какой мрак царит к его душе, мрак, который убил его отца и разрушил семью. Но он не вынес бы, если бы этот мрак увидела Молли.
В самые тяжкие свои минуты Джейкоб чувствовал, что в нем нет ничего, кроме мрака. Мрак сочился сквозь поры, плескался в глазах. Люди чувствовали это. И Молли тоже. Он замечал, как она смотрит на него с тревогой и грустью, как морщинки удивления появляются на ее нежном лбу. Однако объясниться с ней не мог.
Как поведать кому-нибудь о черноте собственной души?
Как просить отпущения грехов у того человека, который никогда не простит, — у себя самого?
Джейкоб никогда не простит себе того, что сделал. Он будет переживать гибель отца снова и снова. Он видит его во сне, ночь за ночью. Память порой подводит, да и снам нельзя доверять, но то, что помнил Джейкоб, заставляло его усомниться в себе самом…
— Я готова.
Джейкоб повернулся. Он не сразу сумел сосредоточить взгляд на возникшем перед ним видении. Молли нахмурилась.
— Джейкоб, — спросила она неуверенно, — с вами все в порядке?
Он слишком поздно сообразил, что оказался в плену воспоминаний.
— Извините. Я был за тысячи миль отсюда.
Она шагнула к нему:
— Это, наверное, не самое веселое местечко.
— Нет, — быстро согласился Джейкоб. Он наконец разглядел, какой стройной она выглядит в шелковом платье цвета лаванды. — Вы очень красивы, Молли.
Платье облегало ее фигуру, веселые веснушки оттеняли белизну кожи. Ему захотелось прикоснуться к Молли, прильнуть к ее губам.
Он должен вспомнить все преподанные жизнью уроки, чтобы справиться с величайшим искушением, которому когда-либо противостоял, — с завораживающей прелестью Молли Паркер.
— Здесь очень мило.
Молли оглядывала зал роскошного ресторана, покрытые льняными скатертями столики, хрустальные бокалы. Меню было таким тяжелым, что ей пришлось положить его на колени. А когда официант принес корзину с хлебцами, она уронила один на пол.
Молли нервничала, потому что чувствовала себя не в своей тарелке. Она заметила, как женщины смотрят на Джейкоба — жадно, призывно. А на нее они посматривали недоверчиво и завистливо и явно спрашивали себя: как она оказалась в обществе Джейкоба Вольфа? Молли задавала себе тот же вопрос. Сын лорда и дочь садовника. У нее появилось не очень приятное ощущение. Судя по всему, Джейкоб привел ее сюда из жалости. Вполне возможно, именно такова истинная цель поездки в Лондон — акт милосердия.
— Вы так считаете? — удивленно поинтересовался Джейкоб. — В данный момент вы сурово хмуритесь.
— Правда? — Молли почувствовала, что краснеет, и едва не застонала. — Я уронила хлебец, и мне очень неловко.