Ли Чан кивал. Лицо его светилось тихой радостью. Пришел сын. Надежда. Опора. Большой хозяин стал! Весь город его слушает. Старость будет спокойной. Лин-тай пришла. И внуки пришли. Правда, плохие. Но живые. И то хорошо! Лавки открыты. Война давно ушла из Хайлара, пронеслась, как гроза, опалила город и скрылась. И жить стало лучше. Новые люди в управе — китайцы. Есть и русские. Мишка Зотов, совсем хороший человек. Много хлеба нашел у купцов.
— Что теперь делать будешь, друг? — обернулся Ли Чан к Федору Григорьевичу.
— Да вот... — Ковров понимал, чего ждет от него Ли Чан, но небрежно указал на верстак. — Столы для городской управы. Стулья. Табуретки. Работы хватит.
Негромко стукнула калитка. Кто-то торопливо шел через дворик. Старики обернулись. Теперь много народа заходит в мастерскую: околоточного нет. Его поймали далеко за городом партизаны, привезли в тюрьму, скоро будет суд.
— Есть кто? — послышался голос.
Старики вышли во дворик и увидели высокого статного генерала. Он стоял без фуражки, вытирая платком лицо. На висках серебрилась седина.
— Милости просим... — произнес Федор Григорьевич и внезапно умолк.
— Отец! — голос генерала прервался. Он подбежал к пошатнувшемуся Федору Григорьевичу и обнял его.
Ли Чан отступил на шаг. И только когда взгляд генерала скользнул по нему, низко поклонился.
— Дядя Ли! — воскликнул генерал и подхватил старика. — Разве так встречают?
В калитку несмело входили соседи. Они издали смотрели на генерала.
— Сестру твою, Володя, японцы забрали... — Федор Григорьевич припал к плечу сына.
— Я слышал об этом... Искал... Нет нашей Лизы в живых, отец...
До поздней ночи горел огонек в избушке на окраине Хайлара. А шофер, сидя на крылечке среди соседей Коврова, долго рассказывал, какой храбрый, решительный и справедливый Владимир Федорович Ковров — Герой Советского Союза, гвардии генерал-майор.
53
Японский миноносец удирал на всех парах, не дождавшись большей части пассажиров.
Генерал Исии стоял на мостике. Он глядел на неприютную землю, которую медленно закрывал поднимавшийся утренний туман. Из всего отряда на миноносец попали только трое. Нет умного Йосимуры, преданного Кавасимы. Где они? Неужели в руках у русских? Лучше бы расстрелять всех, но сохранить тайну. Неужели они предадут?..
Вцепившись в мягкие кожаные поручни командирского мостика, генерал-профессор пытался сохранять равновесие. Но подступила тошнота. Голова кружилась. Командир миноносца догадался о состоянии знатного пассажира и заботливо предложил ему спуститься в каюту. Исии подумал уже, что это и впрямь будет лучше. Но тревожные голоса матросов остановили его на верхних ступеньках. Генерал торопливо вернулся и замер. Миноносец окружали еле заметные в тумане темные силуэты.