44
Над Хайлар-хэ стоял низенький домик, окруженный кудрявыми вязами. Маленький огородик перед домом был засажен огурцами, растянувшими плети по невысокой изгороди. Широкая асфальтированная дорога, шедшая от моста, огибала дом. Незамеченным к домику подойти было нельзя. Поэтому и облюбовал его для встреч атаман Семенов. За поворотом дороги находилась стоянка рикш, и можно было, не вызывая подозрений, уехать отсюда в любой конец города.
У атамана выдалось беспокойное утро. В Хайларе он встретился с некоторыми представителями БРЭМа[3]. Радоваться было нечему. Людей не хватало. Все просили денег.
Нерадостные известия принес о настроениях в своем корпусе генерал-лейтенант Бакшеев. Его старческое, землистого цвета лицо с впалыми щеками и узенькими щелочками чуть раскосых глаз ни на минуту не теряло выражения злобы и испуга. Совсем недавно пять человек убежали в горы с оружием. Трое из них успели спрятать семьи. Один из сбежавших — офицер! На носу война, а корпус небоеспособен, если даже офицеры... Лицо атамана наливалось темной кровью.
Генерал-майор Власьевский, вздыхая и поеживаясь, рассказал о поимке советскими пограничниками трех лучших, проверенных диверсантов. Он нервно кусал тонкие, вытянутые в ниточку губы.
— Прохвосты! — загремел атаманский бас. — Вам не командовать, а солдатские нужники чистить! Если через три дня ни один ваш разведчик не перейдет границу, — кукиш вам вместо денег. Не умеете организовать дела — идите хоть лично сами! Забыли, как в прошлом году сидели без копейки? (Нет, генералы не забыли, конечно, той постыдной полосы жизни, когда не было денег даже на рикшу.) Три дня сроку. И чтобы на столе у меня лежали вернейшие сведения о продвижении красных войск. Сами идите! Мне все равно!
Накричавшись, атаман отпустил генералов. В дверях показался солдат-японец с пакетом. Расписавшись, Семенов начал читать, с трудом понимая дурной английский язык генерала Доихары. И тут неприятность! Казимура опровергал сведения его, Семеновской, агентуры. Доихара недоволен. Он устанавливает жесткий срок работы разведчиков и требует точной информации через пять дней, не позже. Черт возьми! Трижды прав покойник Гонмо: грызутся между собой, а Россия бьет каждого по одиночке. Разом бы броситься на медведя — и задавить. До смерти!
Без стука вошел Сысоев. Довольно ухмыляясь, поставил на стол новенький кожаный чемодан. Одна удача — и то легче жить! Теперь вызвать этого черта в очках, Клюге. Пусть получает этот дурацкий чемодан. Откинув крышку и выбросив тряпье, Семенов опытным глазом сразу заметил второе дно. Приподнял — что-то тяжелое. Значит, все в порядке. А если и нет, то какое ему дело? Чемодан тот самый, деньги в кармане... Атаман засмеялся. Созвонившись с Харбином, коротко сообщил: «Все в порядке». Услышав радостное восклицание Клюге, насмешливо улыбнулся. А что, как продать дубликаты этих записей — опять-таки американцам?.. Совсем неплохо. Клюге приедет только завтра. Быстро одевшись, Семенов захватил чемодан и вышел на улицу.