— Да — это он.
— И у него проломленный череп?
— Что?
— Я думаю тебе лучше подойти и посмотреть самому, — сказала Ангуа отступая назад.
Дракон — Король Гербов сидел один среди свечей.
«Итак, это был коммандер Сэр Самуэль Ваймз» — размышлял он. — «Глупый человек. Очевидно, что не видит дальше своей гордыни. И такие люди достигают больших высот в эти дни. Но, все равно, от таких людей есть своя польза, надо полагать, поэтому Ветинари и выбрал его. Глупые люди бывают, способны сделать то — о чем умные не осмелятся и подумать...»
Он вздохнул, и подтянул к себе другую книгу. Она не была намного толще, чем остальные, которые отражали его работу, этот факт удивил бы любого кто знал ее содержание.
Он был очень горд ею. Эта была довольно необычная работа, но Дракон удивлялся, или удивлялся бы, если бы не утратил способности удивляться чему-либо за последние несколько сотен лет — как легко достались ему некоторые ее части. Ему не надо было даже читать ее. Он знал ее наизусть.
Фамильные древа были аккуратно посажены там, слова располагались там, где надо на страницах, все, что ему надо было делать это повторить.
Первая страница была озаглавлена: «Потомки короля Кэррота I, благословленного богами на правление Анк-Морпорком». Длинное и сложное фамильное древо занимало следующую дюжину страниц, пока не достигало слов:
«Женат на... Слова дальше были просто вписаны карандашом».
— Дельфина Ангуа фон Убервальд, — прочитал Дракон вслух. — Отец и, ах-ха, высочество — Барон Гуйе фон Убервальд, также известен как Серебряный Хвост, мать, Мме Серафина Соксе-Блунберг, также известная как Желтый Клык, из Гунуа...
Эта часть была большим достижением. Он предполагал, что у его агентов будут трудности с определением волчьей стороны в происхождении Ангуа, но оказалось, что горные волки также обращают много внимания на подобного рода вещи. Предки Ангуа однозначно были среди лидеров стаи.
Дракон — Король Гербов ухмыльнулся. Насколько он знал, принадлежность к виду была второстепенна в таких вопросах. Что действительно имело значение для каждого — это хорошие предки.
Ну, ладно. Это было будущее, которое могло случиться.
Он отодвинул книгу в сторону. Одним из преимуществ жизни более продолжительной чем обычная, было то, что узнаешь как изменчиво будущее.
Люди говорили что-то типа: «Наши времена мирные» или «империя будет жить тысячу лет», и меньше чем через полжизни поколения никто и не помнил даже тех, кто сказал это, не помнили, что они сказали и где затерян их прах.
История менялась из-за мелочей. Часто несколько росчерков пера было достаточно для такого фокуса.