Это произошло в середине лета, урожай еще зрел на полях, и я махнул рукой. Пропустили. А гаденыш решил, что не заметили. Или это перепады его настроений? Почувствовав себя в безопасности за горными хребтами, он сразу наплевал на наш договор о перемирии и разослал во все стороны депеши с указаниями войскам, еще сохранившимся под его контролем, начать наступление. И первый удар был нанесен по первому пункту нашего договора – независимой Железной империи киданей. Очередная четырехсоттысячная армия под командованием Пусянь Ваньну, губернатора Сяньпина, разгромила в тяжелых боях неокрепшую армию молодой империи, пользуясь четырехкратным превосходством в численности и отсутствием поблизости хотя бы одной монгольской дивизии. Столица Железной империи Ляолян (бывшая восточная столица империи Цинь) пала, император Елюй перешел к партизанской войне на крохотном кусочке сохраненной имперской территории. Хороший щелчок мне по носу.
Кроме того, император явил мне подтверждение того, что он умеет думать. Когда сильно допечет. С чего это я его так уверенно предупреждал о последствиях? Слово хана – золотое слово! Явно же, не на понт брал? Кто же его убивать должен был? А потом и всех последующих, неразумных. И, проезжая через Лянсян, расположенный к юго‑востоку от столицы, император отдал приказ разоружить сопровождающие его гвардейские отряды, а оружие возвратить в дворцовые хранилища. Допер. Но на этом мысль у него иссякла. Гвардейцы взбунтовались, возмутились предательским бегством императора из дорогой каждому циньскому сердцу столицы и отказались разоружаться. Еще и командира гвардии убили. Выбрали из своих славных рядов новых командиров: Чжоду, Бэйшера и Джапара, тут же пославших мне гонцов с известием о сложившихся обстоятельствах, принесением мне покорности от лица всей императорской гвардии и за новыми инструкциями.
Приказал им возвращаться в столицу, ждать от меня подкрепления и потихоньку готовить осаду. Взять Жунду силами гвардии, даже императорской, не вижу возможности. Слишком большой город, перебьют моих бойцов до прихода основных сил. Информация в столицу просочилась, и генерал Ваньян Чен, старый неудачник, пытался остановить гвардейцев на мосту при подходе к Жунду. На том самом мосту, где подрались два генерала и один зарезал другого – не мог смотреть ему в глаза, стыдился поражения. Очередной Ваньян поступил мудро, с собой никого не брал, стыдиться нечего, никто из своих ничего не видел. А чужие все врут. Как бы то ни было, подошел, наконец, наш корпус Минганя, того самого, что был послом, а потом, не сходя с места, к нам эмигрировал, и совместно с гвардейцами приступил к очередной блокаде и осаде всем надоевшей столицы Цинь – города Жунду.