Король и Семен обменялись прощальным рукопожатием и расстались.
Выйдя на солнечный свет, правитель Сапфирного королевства был встречен восторженным ревом своих подданных, которые так и продолжали стоять на коленях. Приветственный взмах руки, лихой и выверенный, можно сказать, молодецкий прыжок на подножку кареты – и вот уже кортеж двинулся дальше.
И вряд ли кто усмотрел на лице Славентия Пятого несколько новых морщин, а в его густой шевелюре несколько новых седых волосков. И вряд ли кто догадался о предстоящих изменениях в судьбах нескольких сотен, а то и тысяч людей. Опытный правитель действительно умел выжидать и бить своих противников в самый нужный и единственно верный момент.
Нельзя сказать, чтобы к Алексею в тюрьме относились плохо. Его не избивали и сносно кормили, в подземной камере было на удивление сухо и скорее тепло, чем холодно. Здесь не практиковалось такое издевательство над заключенными, как размещение политических в одной камере с отъявленными уголовниками. Нет, распределяли по двое да еще и сквозь пальцы смотрели на самовольную смену камеры. Надо было только спросить разрешения у коменданта, а точнее, предупредить его, и можно было с прогулки возвращаться уже в новую камеру. Да и конвоиров на работу в тюрьму выбирали, по всей видимости, только из числа флегматиков и любителей поспать в любом положении, в том числе и стоя. Хотя, конечно, и среди них попадались злобные и кровожадные типы, но это было скорее исключением, чем правилом.
Алексею было скучно в тюрьме. Единственным развлечением были разговоры с другими заключенными. Когда на поверхности светило солнце, жизнь в подземельях тоже била ключом. Гомон стоял почище, чем на базаре.
В последние два дня все обсуждали заявление двух заключенных из камеры, расположенной в конце длинного тюремного коридора. По их словам, ночью в камеру нагрянул демон и принялся над ними издеваться. Он щекотал их, колол и бил до тех пор, пока они не потеряли сознание. Утром они пожаловались коменданту. Комендант сказал, что даже наземные этажи тюрьмы находятся в глубине демонического уровня, а до этого коридора никакому демону не добраться и подавно. Но тем не менее сигнал не был оставлен без внимания.
Когда на следующую ночь из дальней камеры вновь раздались крики, туда незамедлительно проследовал штатный Шабен. Он долго стоял возле решетки, подсвечивая себе магическим светом и наблюдая за тем, как оба зэка корчатся на полу и чуть ли не выворачиваются от щекотки наизнанку. А потом громко сказал, так что его услышали во всех притихших камерах: