– И вы носите с собой столько денег? А как же расписка? Или подождёте, пока я быстренько её напишу?
– Да полно вам, герцог! Какие могут быть расписки между людьми слова. Да ещё и лучших и достойных защитников империи? Ведь именно так нас назвала совсем недавно её высочество. Не правда ли?
Цезарь Малрене тяжело вздохнул, спрятал деньги во внутренний карман и с благодарностью пожал мне руку:
– Господин барон! Можете во мне не сомневаться!
Весь остаток дня я провёл в непомерном обжорстве и бесстыдном, но усиленном сне. Предварительно загрузив свой гостиничный номер снедью из ресторана, я, как всегда, забаррикадировался изнутри и приспособил Бульку возле проводов с желаемым напряжением. Пока он устраивался удобнее на своей подзарядке, я принял душ, с аппетитом поел, предупредил всех, кто мог выйти со мной на связь, и завалился на мягкие покрывала своей громадной кровати.
Графу Шалонеру я предоставил полную свободу действий, настояв, однако, чтобы он ни в коем случае не вздумал податься на тот курорт, где находилась Амелия. Ведь всегда лучше, если он будет находиться под рукой, в столице. А отсутствие виконтессы тоже пока объяснялось довольно просто: ей не хочется появляться в Старом Квартале, пока там нет её любимого. И она коротает время с подругой. А краберы на курортах, как правило, отключаются. Разве что лично можно отыскать нужного человека.
Конечно, хотелось и товарища взять на день рождения герцога, но сразу зарезервировать его в качестве участника не сообразил, а теперь созваниваться с Лежси по этому поводу было как-то неудобно. Поэтому дал графу простое задание: собирать сплетни и слухи в ночных казино и ресторанах. Вот только радости на лице Цой Тана при оглашении моего приказа не появилось. Неужели до такой степени влюбился в очаровательную виконтессу? Хотя так, скорей всего, и есть: ведь не стал бы он с ней в противном случае устраивать помолвку!
Проснулся, когда уже стало темнеть. До начала приёма оставался ещё чуть ли не целый час, поэтому я даже успел ещё немного подкрепиться. Не думаю, что герцог Лежси будет морить гостей голодом, но вновь водружённый на спину Булька сразу потребовал полноценного для меня питания. И категорически настаивал на недопущении даже малейшего голодания Доказывая, что он сам прекрасно справится со всеми нежелательными наслоениями жира на моём тёте и употребит их по назначению. Что вообще-то вылилось в продолжительный и ожесточённый диспут о пользе лечебного голодания (этот тезис защищал я) и о непоправимом вреде от недоедания (это положение отстаивал риптон).