Фей любила дом, в котором выросла, но иногда ей начинало казаться, что она не оправдала надежд матери. Та смогла устроить дочь и сына, Майлза, хотя мало зарабатывала и получала крохотную пенсию как вдова военного. А ведь в те годы мало кто из детей получал высшее образование.
В Линдене, с его лабиринтами улиц, мелким воровством и развивающейся сетью наркоторговли, детям было трудно не пойти по кривой дорожке. Однако Джози Хеффернан держала детей в ежовых рукавицах, поэтому Фей смогла получить место в художественном колледже, а Майлз с успехом сдал выпускные экзамены, чтобы впоследствии поступить на экономический факультет в Тринити-колледж.
Теперь Майлз взлетел очень высоко, заняв солидный пост в крупной банковской корпорации. И хотя Фей редко виделась с братом, о чем сожалела, она знала, что удача сопутствовала Майлзу не только в бизнесе, но и в личной жизни. Любящий муж и заботливый отец, он много работал и упорно двигался вперед. Рядом с ним Фей казалась себе неудачницей. Она не смогла сдержать ни одно из данных себе обещаний.
Поздним воскресным утром в доме Джози оказалось, как обычно, полно гостей, прихожан церкви Святого Михаила. Мать Фей была из тех, кого зовут «душа компании», она всегда участвовала в делах церковной коммуны.
В этот день, как обычно, Джози созвала самых активных прихожан к себе домой, и те устроились на кухне. На тряпичной подставке стоял пузатый чайник, остатки сандвичей и пирожков с домашним джемом ютились на большом металлическом блюде.
— Привет, милая, — кивнула мать и поднялась с табурета, чтобы обнять Фей.
Миниатюрная, как Фей, Джози никогда в жизни не имела проблем с лишним весом. Эмбер частенько хихикала на эту тему: мол, у бабушки шило в одном месте, откуда там взяться жиру? Джози постоянно участвовала в делах прихода, мыла полы в церкви Святого Михаила, готовила еду для малоимущих и собирала вещи для детских приютов.
Стэн Стак, отчим Фей, просматривал в гостиной свежую почту. Как он умудрялся читать газеты в столь шумной обстановке, долгие годы оставалось для Фей загадкой.
— А когда отец Шон разрешил ей кормить ребенка грудью прямо в церкви, она воскликнула: «Вот и славно!» — и тотчас вывалила наружу обе груди. Честное слово, я едва не расхохоталась! — говорила женщина в безупречном синем костюме самого благопристойного покроя.
— Отца Шона подобный фокус не смутил, однако, — усмехнулась Джози. — Где он только не побывал с миссионерскими проповедями! И не такое видал!
Джози восхищалась отцом Шоном, считая самым сдержанным и благородным мужчиной на свете.