— А что это значит «не смешиваются»?
— Краски — это химикаты, — снисходительно пояснил я. — Большинство из них не влияют одна на другую. Но надо быть осторожным.
— А к чему приводит неосторожность? — поинтересовалась Руфи Минчлес.
— Ну… ничего, конечно, не взорвется, — улыбнулся я. — Просто… ну, если смешивать белила, а в них есть свинец, с желтым кадмием, который содержит серу, как на ваших глазах делал тот молодой человек, то вы получите приятный бледный тон… Но оба вещества взаимодействуют и с течением времени темнеют, что изменяет картину.
— И ваш друг назвал его действия уголовным преступлением? — недоверчиво переспросил Уайт. — Но ведь это, пожалуй, чересчур!
— Э-э… Ну, к примеру, Ван Гог пользовался яркой желтой краской, являющейся соединением хрома, когда рисовал свои «Подсолнухи». Желтый кадмий тогда еще не был открыт. А желтый хром, как выяснилось, разлагается и лет через двести дает зеленовато-черный тон. Так вот, подсолнухи уже имеют странный цвет, и до сих пор еще никто не придумал, как остановить процесс…
— Но ведь парень рисовал не для потомков! — вышла из себя Руфи. — А что он не Ван Гог, так оно сразу видно…
Я решил не говорить им, что Джик надеется на признание в XXIII столетии. Он всегда был одержим идеей стабильности тона и когда-то затянул меня на курс химии красок.
Американцы поднялись, собираясь уйти.
— Все было удивительно интересно, — с улыбкой заявил Уайт и, заканчивая разговор, добавил: — Но я все-таки лучше вложу свои деньги в оборотный капитал…
Джика не было ни в туалете, ни в залах Художественного центра. Я нашел его с Сарой в номере отеля. В дверях стояла очаровательная медсестра из персонала отеля.
— Постарайтесь не тереть глаза, мистер Кассаветз, — посоветовала она на прощание. — Если станет хуже, позвоните в регистратуру, и я приду.
Она с порога подарила мне профессиональную улыбку и зашагала по коридору.
— Как глаза? — спросил я после паузы.
— Что-то страшное. — Они были ярко-красные, но сухие, значит, дело шло на поправку.
Сара процедила сквозь зубы:
— Надеюсь, что Джик через день-два выздоровеет. Но больше мы рисковать не будем.
Джик промолчал. Ну что ж, этого и следовало ожидать.
— Ладно, — сказал я. — Счастливого уик-энда, спасибо за все.
— Тодд… — начал было Джик.
— Нет, — немедленно вмешалась Сара. — Это не наше дело. Тодд может поступать, как ему заблагорассудится, но у нас нет ничего общего с неприятностями его кузена. Мы не будем этим заниматься. И точка.
— Тодд не бросит дела, — сказал Джик.
— Тогда он просто идиот! — со злостью сказала она.