— Это Альбина фон Швальбах? — спросила графиня.
— Да, матушка; единственная наследница всех владений герцога.
— Моя сестра, — прервала мать, — игуменья того монастыря, в котором воспитывалась Альбина, говорила мне о ее несравненной красоте.
— Ей принадлежит, — прибавил Максимилиан, — чудесная вилла Винкель в Вене.
— Моя сестра говорила, что Альбина с внешнею красотою соединяет редкие совершенства души.
— Кроме того, — продолжал молодой граф, — герцог фон Швальбах может передать своему зятю герцогский титул.
— Какое счастье, — сказала графиня, — назвать эту девушку моею дочерью и заменить для нее покойную мать.
— И какая честь вступить в родство с Швальбахами! — сказал Максимилиан.
— Да, — промолвил старый граф, — Швальбахи — одна из славнейших и величественнейших ветвей германского древа.
— Итак, батюшка, вы не откажетесь написать письмо к вашему старинному другу и попросить руки его дочери для вашего сына?
За этою просьбою последовало продолжительное молчание. Старый Родольф опустил голову и погрузился в глубокую думу.
— Батюшка, вы не отвечаете? Кажется, вы сомневаетесь. Такой союз, который обещает столько блеска для нашей фамилии, не может и не должен быть неприятен вам.
— Максимилиан, Максимилиан! — сурово возразил Родольф. — Будет ли счастлива эта девушка?
— Она будет графиней фон Эппштейн, батюшка.
Снова наступило молчание. Эти два человека, связанные скорее законами света, чем узами родства, совсем не походили друг на друга. Сын ненавидел отца за его предрассудки, а отец презирал сына за его дурное поведение.
— Вспомните, батюшка, — снова начал Максимилиан, — что этот союз придаст новый блеск нашей фамилии; и вы не хотите подумать о нашей славе!
— Ваш отец знает, что ему надо делать, — отвечал старик. — Поезжайте в Вену; вы уже найдете там рекомендательное письмо у герцога фон Швальбаха.
— Если позволите, батюшка, я сейчас же оставлю замок, — сказал Максимилиан, — такую знаменитую наследницу надо ловить поскорее, и дай Бог, чтобы мне не опоздать.
— Делайте как хотите, — сказал граф.
— Удостоят ли меня родители своего благословения?
— Благословляю вас, сын мой, — сказал граф.
— Да поможет вам Господь! — сказала графиня.
Максимилиан поцеловал руку матери, почтительно поклонился отцу и вышел.
— Конрад не посмел требовать благословения, — меланхолически произнес граф, — но он получил его. Бог скорее слышит безмолвное сердце, чем говорящие уста.