— Отвечай же! — вскричал он.
— Я думал, что вы приказали мне молчать, — отвечал юноша.
— Я приказал? Да. Но теперь я приказываю говорить. Откуда вы пришли? Для чего вы оставляете замок на целые недели? Уже пять дней, как я приехал; я посылаю за вами, мне говорят, что не знают, куда вы девались, что после похорон какого-то мужика вы уехали с каким-то бродягою.
— Граф, это умер Гаспар и…
— И вы, граф фон Эппштейн, провожали этого крестьянина до могилы — чудесно! Но после этой глупости куда отправились вы? Отвечайте… Но, клянусь всем святым… отвечайте же.
— Извините, граф, — отвечал Эверард, — оставляя замок на несколько дней или даже недель, я не беспокоил этим никого.
В этих простых словах граф нашел дерзкий намек на забвение, в котором он оставил своего сына.
— Перестанете ли вы оскорблять меня? — вскричал взбешенный граф. — Вы не беспокоите никого, говорите вы; да стоит ли беспокоиться о вас? Достойны ли вы родительского дома, который вы унижаете своим поведением? Кто вы?
— Мне сказывали, что я ваш сын, сын графа Максимилиана фон Эппштейна, а больше я не знаю ничего.
— Вам сказывали? — повторил граф, в котором это слово пробудило все подозрения и весь гнев. — А! Вам сказывали, что вы мой сын. Уверены ли вы, — продолжал он, опершись кулаком на плечо Эверарда, — уверены ли вы, что это не ложь?
— Граф! — с негодованием вскричал юноша. — Клянусь своею матерью, что лжете вы; вы клевещете на мою мать.
— Презренный мальчишка! — вскричал граф, который не в силах был удержать своего гнева и ударил Эверарда.
Бедный юноша зашатался от этого удара. Максимилиан испугался сам себя и отступил назад. Настала минута ужасного безмолвия. Потом Эверард, побледневший от этого оскорбления, положил руку на стесненное сердце и со слезами на глазах произнес простые, но вместе и ужасные слова:
— Берегитесь, граф, я скажу об этом моей матери.