— Неужели ты думаешь, что я оставил бы тебя в беде одну? — спросил он почти резко и рассмеялся. — Уж если ты умудрилась навлечь на себя столько неприятностей, будучи под моей опекой, то страшно даже представить, что ты способна натворить без моего присмотра!
— Я хочу только одного — быть с тобой ежечасно и навсегда!
— Так оно и будет, дорогая! — ответил граф. — Хотя я заранее трепещу при мысли, что за жизнь ты мне устроишь.
— Я буду хорошей... Я сделаю все, что ты захочешь! — И в голосе Петрины прозвучала страсть.
Она помолчала, а затем вновь обратилась к нему с тревогой во взгляде:
— Но ты... правда так думаешь? Ты действительно думаешь, что... как ты сказал... любишь меня?
— Да, именно это я думаю и чувствую! — ответил граф. — И я сделаю все, чтобы ты поверила в это, моя милая, как бы долго мне ни пришлось тебя убеждать.
Петрина затаила дыхание.
— Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста, поцелуй меня опять!
И опять она ощутила губы графа, и снова у нее было такое чувство, будто она вознеслась на небеса.
Поцелуй был еще более страстный и требовательный, и она вдруг почувствовала, как внутри нее словно вспыхнул язычок пламени, обострив все ее тайные желания и разгораясь все больше и больше, грозя превратиться в пожар страсти.
Его сердце бешено билось у ее груди, и она поняла, что возбуждает его.
— Я тебя люблю! Люблю тебя! — прошептала она, однако он разжал объятия.
— И я тебя люблю, моя своевольная и непредсказуемая красавица! А теперь, любимая, поедем домой!
Когда они вышли из особняка, Петрина с наслаждением вдохнула свежий ночной воздух и прошептала:
— Да, это место правильно назвали райским!
Он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб. Взявшись за руки, они медленно перешли на другую сторону улицы — там поджидала их карета с гербом Граф подсадил Петрину и поднялся следом за ней; лакей захлопнул за ними дверцу, и влюбленные снова оказались в объятиях друг друга. Петрина склонила голову к плечу графа, вздохнула блаженно и сказала:
— Расскажи, как все было.
— Я приехал в «Плюмаж». Один из моих грумов вел в поводу запасную лошадь, другой правил коляской, которой ты завладела таким странным для великосветской дамы образом.
— Владелец был очень возмущен?
— Когда я подъехал к гостинице — между прочим, вся дорога заняла три четверти часа — и вошел в холл, я увидел перед собой небольшую группу людей, которые что-то громко обсуждали. Заметив меня, они замолчали. Я спросил: «Никто из вас не потерял коляску и двух лошадей?» На мгновение все удивленно замолчали, а потом пожилой джентльмен, по виду деревенский помещик, выступил вперед и произнес «У меня стащили экипаж, сэр!» — «Тогда я имею удовольствие вернуть его вам, — сказал я. — Я обнаружил его у дороги. Рядом никого не было, и лошади мирно щипали травку на обочине».