– Пойдем, – мягко произнес он. – Здесь холодно.
– Постой… Но ты… попробуешь?
– Давай об этом потом.
– Скажи мне, – молила она, дрожа – но не столько от холода, сколько от возбуждения. Ее поманила из призрачной дали самая заветная мечта, и на мгновение девушка поверила – представила себе, что это возможно. Минута была поистине сладостна. – Скажи, ты попытаешься? Ты попробуешь? Может, получится, а, Руин?… Ты же все можешь…
– Я не все могу, – отрезал принц, сердясь сам на себя и потому неосознанно перенося раздражение на сестру. – Далеко не все. Давай поговорим об этом позже.
– Но поговорим же? Правда?
– Да. Потом. – Он отвел взгляд. Не было сил смотреть в ее прекрасные глаза, сияющие любовью и тоской.
– Спасибо.
Она с надеждой смотрела на него снизу вверх.
Руин дождался, пока сестра уснет на его широкой кровати с причудливым пологом из прозрачной черной кисеи, собранной треугольными складками на дугообразных опорах. Измученная слезами Моргана заснула, как ребенок – сжимая в ладонях его пальцы. Хватка принцессы ослабела лишь тогда, когда она погрузилась в сон, и тогда принц осторожно отнял руку и вышел из покоев, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Его терзала жалость к сестре и досада на себя. Краем сознания он прекрасно понимал, что теперь Моргана, сходящая с ума из-за своей внешности, уже не забудет о его словах. Ни за что не забудет. И долго лгать ей Руин не сможет. Рано или поздно девушка поймет, что брат при должных усилиях способен излечить ее.
Но он очень сомневался, что красота принесет принцессе счастье. Провал был жестоким миром, знатная женщина, если она не была глупой курицей, готовой наслаждаться богатством нарядов, сплетнями и знаками высокого положения, а заодно мириться с прихотями мужа, вряд ли могла быть здесь счастлива. Мир Провала был миром мужчин, женщине не оставалось почти никакой свободы. Традиции и законы делали ее лишь частью мужской жизни, одной из множества.
Аман– Уллу не так легко будет выдать замуж Моргану такую, какая она сейчас. Девушка слишком знатна, чтоб сплавить ее кому попало, ради приданого готовому связать себя браком хоть с крокодилом. И слишком некрасива, чтоб властитель целого мира пожелал видеть ее рядом с собой на троне. Тем более что особой необходимости побыстрей пристраивать дочку не было – жены Армана-Улла (их у него сменилось три, считая ныне здравствующую) подарили ему несколько вполне привлекательных дочерей.
Значит, младшая провальская принцесса, оставаясь некрасивой, еще долго будет находиться во власти отца, которому до нее нет никакого дела. Власть правителя не слишком обременяет Моргану, которая не склонна ни к веселому, легкомысленному поведению, ни к скандалам, могущим вызвать недовольство строгого батюшки. Говоря проще, она может проводить время так, как считает нужным. Если б Моргана смогла понять, что ее внешность – это ее дело, а чужие насмешки, как собачий лай, ничего не значат, если на них наплевать… Если б она не была так слаба духом…