– Идет. – Белокурая Бестия утер губы. Вернул флягу. – Только как? Не будем же мы драться.
– Ну можем армрестлинг устроить. – Фэйн согнул руку в локте.
– Хм. – Пленник огляделся вокруг. – Локти не куда ставить.
– Почему некуда? На планшетку. А планшетку – на камень. И сядем по сторонам. На землю.
Командир «Авлы» с уважением оглядывал широченные плечи и крепкие мышцы своего противника. Он уступал Белокурой Бестии в росте на добрые полфута, шириной плеч на пару дюймов, но в клане слыл одним из самых подвижных воинов, мастеров рукопашной. Пленник казался ему слишком массивным и, как следствие, слишком неповоротливым.
Впрочем, в армрестлинге ловкость не имеет значения – только сила. Гибкий и подвижный Фэйн своими небольшими для мужчины ладонями гнул огромные гвозди и ломал подковы. Сила бессмертного всегда превышала силу смертного, даже самого крепкого, и потому Одзэро нисколько не смущали габариты противника. Установили камень, положи ли планшетку и устроились по обе стороны, скрестив ноги.
Примеривались недолго, сцепили руки, а в следующий миг рука Фэйна пошла вниз. Хватка двоих мужчин была такой чудовищной, что между ладонями, наверное, расплющилась бы даже монета. Командир сопротивлялся около полуминуты, а потом сдался. Белокурая Бестия осторожно опустил его руку на планшетку, чтоб не вывихнуть противнику плечо, и отпустил. Взмыленный, встрепанный, Одзэро потер локоть.
– Ну ты даешь… Здоров, черт. – Он фыркнул и вытащил флягу. – Будешь?
Когда за пленником прибыли конвоиры из разведывательной службы, командир «Авлы» попрощался с ним за руку.
– Может, еще увидимся, – ободряюще предположил он.
Белокурая Бестия в этом очень сомневался.
Разведывательная служба пленником почти не заинтересовалась. Было проведено несколько простых допросов, после чего бывшего адепта Серого Ордена отправили в Асгердан, в Центр, в тамошнюю тюрьму Биаль, считающуюся неприступной. Холод охватывал любого, кто просто из любопытства приближался к ее стенам – массивным, нависающим, словно олицетворенный рок, где окошки, и те узенькие, были прорезаны на головокружительной высоте. На вратах Биали, несмотря на всю нежность ее названия, вполне можно было начертать слова «Оставь надежду, всяк сюда входящий».
Тюрьма предназначалась для самых опасных преступников – предполагаемых убийц, насильников, грабителей и террористов. Отсюда либо выходили на городские улицы – если везло с адвокатом и суд выносил оправдательный приговор; либо отправлялись на Звездные каторги – самое страшное место Вселенной, как о нем говорили.