Поднялся непередаваемый гвалт. Поморщившись, Антон поднял голову, устремив взгляд в каменный небосвод. Ему не хотелось смотреть на это бьющееся в агонии злости сборище. Старейшины деревень, мудрейшие мужи, сейчас они больше напоминали свору диких собак. Антону мерещились оскаленные, брызжущие зловонной слюной пасти, вздыбленная шерсть и рвущие землю когти. Он перевел взгляд на сидящего у костра Гамлета. Необычайно спокойный, тот гадко улыбался щербатым ртом, будто впитывая столь привычную для себя стихию хаоса. И наслаждаясь ею.
– Хватит! – рявкнул Рэд, перекрикивая спорщиков. – У нас есть общая проблема. Спорить, у кого длиннее, потом будете… Если будете.
– Ну и что же ты предлагаешь, разумный ты наш? – приподняв бровь, ехидно спросил Казак. – Будешь сейчас вещать о том шарике, о котором ваш юродивый всем уши прожужжал?
– Слышь, усач! – Антон подошел к нему вплотную. – Ты можешь попробовать оскорбить меня, но не смей трогать наставника. Во-первых, я не посмотрю на то, кто ты, и сверну тебе шею, а во-вторых, он умнее всех вас вместе взятых.
– Значит все-таки Шар, – Казак поднялся и взглянул Антону в глаза. – Ты всерьез думаешь, что кто-то поверит в эти бредни?
– У тебя есть вариант получше? – прорычал Антон, принимая вызов.
– Есть. Я беру своих людей и ухожу отсюда, – Казак развернулся спиной к Рэду и направился в сторону своей деревни. – Хочешь поиграться в сталкеров? Бог в помощь! Но без меня.
Глядя на толстяка, стали подниматься и его прихлебатели. От ехидных шепотков и колких насмешливых взглядов у Антона свело скулы. «Идиоты!..».
– Мы все знали, что вечно так продолжаться не может! – Рэд перешел на крик. – Что будет с вами и вашими семьями, когда Границы зажмут вас в тиски?! Остается надеяться лишь на чудо!
– Вот и надейся. А у нас дел по горло. – Казак развернулся. – Знаешь, а ты мне всегда нормальным парнем казался, Антох. Но не наигрался ты еще, не наигрался…
По-отечески тепло улыбнувшись и покачав головой, мужчина, не сказав больше ни слова, вместе со своим отрядом скрылся в окружающей темноте. Заседание было окончено, и последнее слово осталось за ним. Следом, также молчаливо, со своих мест поднялись оставшиеся главы деревень. Некоторые из них еще колебались, но возраст и авторитет Казака сделали свое дело.
– Что делать-то будем, Тоха? – после того, как ушел последний гость, спросил Котя, положив кисть на плечо Рэду.
– Что хочешь, то и делай, – отрезал Антон, сбросив руку. – Я пойду. Пусть и один.
– Не один. Я с тобой, – Котя протянул ему руку для рукопожатия.