– Если ты не дашь мне поспать, с тобой это произойдет уже сегодня.
– Прости… Просто тогда можно считать, что я выполнил обещание.
Антон приподнялся на локтях и посмотрел на Костю.
– Какое?
– Тох, знаешь… кхм… Наташка очень тебя любила и…
Он не успел закончить – резкий удар под дых заставил его закашляться.
– Не смей, сука! – прорычал Рэд.
– Ну что же ты, Антоха… – прохрипел Котя, сплёвывая на землю. Затем он резко распрямился и зашипел: – Ну, бей же! Бей! Договорить только дай, придурок бешеный, не могу я больше молчать!
С долгим, шипящим выдохом Рэд все-таки опустил кулаки. Успокаиваясь, встряхнулся, подобно собаке после купания, и уставился на костер.
– Говори.
– Я тебя понимаю, Тох, – несмело начал Котя. – Ну, насколько вообще возможно понять. С твоей стороны я выгляжу последней тварью и предателем, ведь кому как не мне знать, кем она была для тебя.
– Это я и без тебя знаю, – отрезал Рэд.
– Не перебивай! – вскинулся было Котя, но осел под тяжелым взглядом Антона. – Не перебивай, пожалуйста, иначе я просто не смогу закончить…
Он немного помолчал, ворочая веточкой костер. Угли отзывались на подобную ласку успокаивающим потрескиванием. В воздух начали подниматься лохмотья тлеющего пепла, в некоем подобии танца разнося крохотные искорки света по округе.
– Она безумно тебя любила. Настолько сильно, что не нашла в себе сил признаться тебе в том, что попала под «Молчун». И тогда она пришла ко мне. Ната знала, ты мне как брат, и я готов на все ради тебя. Как оказалось, ради тебя я готов даже на предательство, – Котя судорожно сглотнул, ожидая новую порцию гнева.
Ее не последовало.
– Она уговорила меня… да что уж тут! Мы вместе это придумали. Будто она ушла ко мне, в мое поселение. Зная тебя, мы решили – ты не последуешь за ней, если поймешь, что все это ее твердое решение… Ты всегда уважал ее право делать выбор. Ту записку… Как она плакала, Антош, когда ее писала. Пожалуй, это был последний раз, когда она испытывала такие сильные эмоции… Мы ушли. И вскоре она исчезла, как и все инфицированные. Я никогда не забуду тот пустой взгляд серых глаз, тусклую тень улыбки и слово, с которым она ушла…
– Какое слово? – голос Антона сорвался. От подступившего к горлу кома стало трудно дышать.
– «Антон», – прошептал Котя.
Наступившую звенящую тишину разбавлял лишь треск костра и свистящий храп спящего вора. «Наташенька, звездочка моя…»
– Ну, зачем вы так со мной поступили?!! Нет, не вы! Ты! Ты должен был прийти ко мне!!!
– Вы чего там разорались, бабоньки? – Гамлет, кряхтя, повернулся к огню. – Из-за какой-то дохлой телки такой сон не дали досмотреть! Эх, я там так одну!