— Нежить? — шёпотом поинтересовался Гатам у Терлина. — Вроде как слышится, что голосов много, многоголосица — верный признак нежити!
— Вряд ли нежить пела бы, — тоже шёпотом ответил Терлин, — выла — да! Но не пела!
— А что поют?
— Вот слушай! — Старый ватажник замер, пытаясь определить направление звука, но, казалось, пение раздаётся со всех сторон. Два невнятно слышимых голоса старательно выводили:
- … зелёненькое брюшко и съела кузнеца!
— Что это? — со страхом спросил ещё один ватажник, проснувшийся от аппетитного запаха.
— Пришло какое‑то чудовище с зелёным брюхом и съело местного кузнеца, — пояснил Терлин, — вроде и не нежить поёт, но песня уж очень жуткая! Они сначала пели, что этот кузнец сначала был маленький, а перед тем как его съели — позеленел! Я так понимаю, что он совершенно утратил человеческий вид!
— Это как? — спросил ещё один проснувшийся ватажник, от дразнящего запаха поднялись уже все. А неизвестные, видно решив на людей нагнать ещё больше страха, снова затянули свою жуткую песню про позеленевшего и съеденного кузнеца. Сейчас этих невидимых певцов стало лучше слышно, хотя слова разобрать по–прежнему было трудно. Проснувшиеся ватажники не только прислушивались, но и принюхивались.
— Похоже, они его ещё не съели, а только жарят, — один из ватажников, похожий на орка, втянул ноздрями воздух.
— Кого жарят?! — спросил дрожащим голосом, пугливо озираясь, Гастон.
— Кого, кого! Кузнеца! Поймали и жарят! — ответил тот же ватажник, видно чувство голода у него пересилило чувство страха, потому что произнесено это было с завистью. Неизвестные, словно услышав, перестали петь, да и запах пропал.
— Всё, съели! — подвёл итог ватажник.
— А ты, Тором, что, хотел бы к ним присоединиться? — Подначил этого ватажника один из его товарищей. Тором вздохнул и ответил:
— Голод не тётка, если припечёт, не то что позеленевшего кузнеца съешь, а и наковальню обглодаешь!
— Ну, мы же не орки! — с укоризной заметил товарищ Торома, а тот обиделся, он был хоть и нечистокровным, но всё же больше орком, чем человеком:
— Ты что? Считаешь, что орки едят людей?
— А кузнецов? — с ужасом спросил Гастон, он решил, что Тором вполне может от голода съесть кого‑нибудь из своих товарищей, раз он так увлечённо рассуждал о вкусовых качествах людей, конкретно — кузнецов!
— Не станет Тором есть кузнеца, ведь он же испортился! Зелёным стал! Видно, протух. А вот свежатинки виде перепуганных… — под общий гогот продолжил ватажник, глядя на перетрусившего Гастона. Голоса затихли, запахи пропали, опасность исчезла, если она вообще была, теперь такими шуточками люди сбрасывали напряжение.