Винтовку через неделю у Поборца отобрали и снова перевели в связные. С руганью перевели. Командир бригадной разведки грозил на «губу», в смысле в яму, посадить. Михась вечную вечность бегать с записками да приказами не желал. Комсорг бригады уговаривал: ну, нету связных, блудят, путаются и попадаются, как дурные. Михась огрызался: пусть в штабе умных подберут, которые не попадаются. Но делать было нечего, «Имени Калинина» и «Семьдесят третий» здорово потрепали, связи с ними не было, пришлось в Каскевичи идти.
Готовились крупные операции, ходить приходилось без отдыха. Немцы с полицаями тоже не дремали: все чаще вместо знакомой избы находил Поборец пепелище с печью разваленной, а то и всю вёску, дотла сожженную. Менялись явки и люди, прежних хозяев явок Михась иногда встречал в бригадах и партизанских зонах. Но чаще исчезали надежные люди вовсе, и слухи об их судьбе было лучше в памяти не оставлять. Хотя уж лучше слухи… Верке из Савеленков глаза выкололи, прежде чем в колодец бросить, деда ее к срубу за руки прибили — Михась те гвозди так выдернуть и не смог.
Ходил Михась между зонами, по странной земле и полумертвым лесам, что насовсем умереть никак не соглашались. Вопреки строгому приказу таскал с собой пару гранат и «Астру». Прятал оружие у околицы, просачивался в деревню с мешком-торбой, в которой сухари болтались, дело делал, обстановку оценивал, за арсеналом возвращался и шагал согласно строгой «стратегме» командования. Но начштаба и начальник разведки оставались далеко, и в пути боец Поборец сам себе командир. Подождут, никуда не денутся. Порой и повторно в деревню Михась наведывался. Гранату на крышу полицаям, а лучше в окно. Порой дельно получалось, порой наоборот. В Нудьем хуторе дрянная немецкая «колотушка» от косяка отскочила, да под ноги самому метателю и брякнулась. Едва успел за угол отскочить. Ну, лишнюю гранату в запас достать невелика хитрость.
Лето шло к концу, партизанские соединения вели активную рельсовую войну, под Курском немцы наступали, потом отступали, а Михась все связывал и связывал, да никак не мог накрепко связать штабы, батальоны, разведки, «своих» полицаев и старост, десятки других людей, вовсе без понятных должностей и чинов, но очень нужных. «Туда дойди, вернись обратно». Правда, довелось увидеть, и как под Гривцом слетел под откос шедший к фронту эшелон с фрицами — выли они хорошо. Будто шелудивых кобелей со всей области в вагоны напихали. Свиньи и то пристойней визжат. Проверено.
В сентябре дважды был в бою: когда Поленковскую комендатуру разгромили и в свинячьей засаде.