– Да, пожалуй, я бы осталась в Микароне ради тебя, – задумчиво повторила я, когда дыхание успокоилось настолько, что я получила возможность говорить, не рискуя при этом захлебнуться словами.
Стефан ничего не ответил. Лишь его рука, лежащая на моем обнаженном плече, чуть дрогнула, но затем вновь принялась перебирать волосы.
Я подняла голову и посмотрела на Стефана, силясь угадать, о чем он сейчас думает. Увы, это было невозможно. Его лицо было словно высечено из камня. Лишь на лбу блестели мельчайшие капельки пота, доказывающие реальность только что произошедшей сцены.
Больше в этот вечер, плавно перешедший в столь же жаркую ночь, мы не разговаривали. Я страшилась задать прямой вопрос о нашем совместном будущем, если у нас вообще имелась хоть тень надежды на это. Что касается Стефана, то в его мысли я не могла проникнуть при всем желании. Но он не спешил уйти, получив признание моих чувств к нему, а предпочел раз за разом повторять свой подвиг, неизменно доводя меня до вершин блаженства.
Совершенно утомленная, заснула я лишь под утро, когда за окном уже робко розовел край небес, предвещая скорый рассвет. Сквозь дрему успела почувствовать, как Стефан перенес меня на кровать и бережно укрыл одеялом.
Когда я проснулась, в палате его уже не было. Не оставил он мне и прощальной записки.
***
Луциус явился, когда я уже заканчивала завтракать. После бурно проведенной ночи меня терзал зверский аппетит, поэтому крохотная порция безвкусной каши и жалкий рогалик показались мне настоящей издевкой. Но я безропотно все съела, с трудом удержавшись от искушения вылизать тарелку.
– Доброе утро, – поздоровался дознаватель. Подошел ближе, окинул меня придирчивым взглядом и насмешливо поинтересовался: – Вы хорошо себя чувствуете? А то видок у вас слегка… уставший.
Я степенно отодвинула тарелку, подняла голову и лучезарно улыбнулась Луциусу. Понятно, на что он намекает. Наверняка ему уже поведали, как занимательно я провела ночь. Стены в больничных палатах тонкие, а установить заклинание, блокирующее звуки, мы со Стефаном не догадались. Не до того было. Но я не видела ни малейшей причины стесняться. В конце концов, закона мы не нарушали, в полный голос не кричали, а следовательно, покоя других больных не тревожили. Что же касается охранников – сами виноваты. Подслушивать меньше надо.
– Спасибо за проявленное участие и заботу, – звонко проговорила я. – Я прекрасно себя чувствую.
Взгляд Луциуса остановился на моих губах, недвусмысленно опухших после ночных забав, затем скользнул по вороту рубахи, порванному заботами Стефана (никак не получалось стащить ее через голову), вернулся к шее, и я, не выдержав этого демонстративного и слишком явного осмотра, поправила волосы, стараясь, чтобы они прикрыли бесстыжий алый след под ухом от особенно страстного поцелуя.