— Возможно. Подбодрите его. — Сестра мило кивнула и вышла.
Мэнди подошла к высокой кровати. Рядом с ней стояла другая медсестра, она держала Пипа за руку, проверяя пульс.
Пип лежал с закрытыми глазами. Он был тих и бледен, и Мэнди показалось, что у нее сейчас станет плохо с сердцем.
Она наклонилась к нему и нежно погладила по темным волосам.
— Пип, — прошептала она. — Это Мэнди, я здесь, милый, пришла тебя проведать. А у меня для тебя есть хорошие новости… Мисс Болтер родилась. Она ждет тебя дома, у нее белые пятна вокруг глаз, и белая манишка, и большие толстые лапки, и она мне сказала, что очень ждет, когда же Пип вернется домой и будет с ней играть.
Мальчик открыл глаза, и губы его раздвинулись в чуть заметной улыбке. С ним все будет в порядке, подсказало Мэнди сердце. Медсестра тоже улыбнулась и кивнула, словно подтверждая это.
Когда Мэнди вышла в коридор к Саймону, тот улыбался.
— Я только что говорил с доктором Глином Филпотом, — объявил он. — Он очень доволен результатами операции. Похоже даже, что Пип сможет ходить, как все люди, правда, не сразу.
Мэнди не смогла ничего ответить; она только посмотрела на него, глаза ее сияли. А он взял ее за руку и повел к лестнице.
Когда они дошли до приемного покоя, Саймон спросил:
— Ну, как там наш парень?
— Он мне улыбнулся, — похвалилась Мэнди. — Я наговорила ему всякой чепухи. Сказала, что щенок ждет его дома и чтобы он поскорее выздоравливал. — В горле у нее встал комок.
Саймон посмотрел на нее со странным выражением и сказал:
— Ты, как всегда, практична… ну кто еще мог до такого додуматься? А щенки еще даже не родились!
— Я знаю. — Она усмехнулась. — Так что если Миссис Болтер не произведет на свет щенка-девочку с белой манишкой и белыми кругами вокруг глаз, даже не знаю, как я буду смотреть в глаза Пипу.
Она почувствовала, как голос у нее дрогнул, и Саймон, наверное, тоже это заметил, потому что сказал:
— Идем, моя дорогая, пока тебе здесь больше нечего делать. Я сниму тебе номер в гостинице, где мы пили чай. Там совсем неплохо. А потом тебе надо как следует выспаться. Я был бы рад остаться, но, боюсь, мне надо вернуться домой до вечера. У меня там тысяча дел…
— Ну конечно, надо так надо, — пробормотала она.
Уже сидя в машине, он говорил:
— Останься здесь подольше. Пип будет лучше поправляться, если ты станешь к нему приходить каждый день. А ты будешь звонить мне каждый вечер и рассказывать, как у него идут дела, а потом мы договоримся, как везти его обратно домой.
— Домой! О, Саймон, можно я ему скажу, ему сразу станет лучше! То есть что ты решил его усыновить. Или хочешь сам ему об этом сообщить?