— Вы останетесь, пока я не выпровожу гостей? Я хотел вам кое-что показать.
— О, большое спасибо. Только… — заколебалась Мэнди.
— Если вас беспокоит ваш друг, то я видел, как они вместе с Вирджинией ушли в сторону дома Рандтов.
— Ах… ах вот как, — немного заикаясь, пробормотала она и прибавила с легким вызовом: — Я и не думала о нем беспокоиться. С какой стати?
В непроницаемых серых глазах мелькнул лукавый огонек.
— Действительно, с какой стати? — И, повернувшись, Саймон пошел впереди нее к дому.
Она заторопилась, стараясь не отставать. Ей хотелось, чтобы Робин поскорее вернулся. Мэнди была поражена тем, что он мог так запросто взять и уйти с приема, оставив ее одну.
Пока Саймон Деррингтон прощался с последними гостями, она скользнула в открытую дверь с террасы в тесноватую, скромно обставленную гостиную с отполированной до блеска мебелью темного дерева и кружевными салфетками под каждой вазочкой. Образ хозяина дома никак не вязался с этой обстановкой, мельком отметила Мэнди, и взяла иллюстрированный журнал. Через несколько минут Саймон вошел в гостиную, потирая руки.
— Ну вот, я исполнил свой долг, по-моему, все очень неплохо провели время, — улыбнулся он. — А теперь, если вам интересно, я хочу показать вам мои розы.
— Розы? В начале мая?
— О, они еще не цветут. Я из тех зануд, что без конца водят людей по саду и говорят: «Вот здесь будет чудесно через пару недель» или «Как жаль, что вы не видели, как здесь все цвело в прошлом месяце». Так что, если пойдете со мной, я покажу вам, что будет.
Мэнди рассмеялась. Сегодня он был не такой колючий, как всегда, даже казался вполне человечным и милым.
— Рискну, пожалуй, — сказала она.
Саймон кинул взгляд на ее легкие босоножки и предложил:
— Может быть, поедем осмотрим сад на машине? Или вы готовы пешком пройти через парк?
— Пешком, конечно, — попросила Мэнди. — Босоножки у меня крепкие, должны выдержать. Другие я и не покупаю.
Тропинка в траве вела в противоположную сторону от Уиллоумед. По дороге Саймон показал ей верхние башенки старого дома, видневшиеся за ветвями.
— Когда я решил продать «Фэарингз»… вернее, когда я понял, что мне не на что его больше содержать… я поставил условие, чтобы старинный розарий остался в моем распоряжении. Моя мать очень его любила, и сад всегда содержался в образцовом порядке. Я тоже за ним ухаживаю, устраиваю там выставки и развожу новые сорта. А коммерческая плантация — там, дальше, за усадьбой. Сначала осмотрим ее. Обещаю не заставлять вас рассматривать каждый куст.
Они подошли к тисовой изгороди, и он открыл перед Мэнди калитку. Все поле, насколько хватало глаз, было усажено низкими кустами, ряд за рядом, — целые тысячи. На них только пробивались листочки.