— Пока еще не так впечатляет, — раздался у нее за спиной голос Саймона Деррингтона. — Это все поздние сорта. Эти цветы мы будем поставлять покупателям только осенью.
— Я даже не могла представить такого огромного поля. — Мэнди не могла оторвать глаз от посадок. — Но… они что, все будут цвести?
— О да, позже у каждого куста появится один или два бутона. Наши покупатели часто сами приезжают и выбирают цветы, какие им понравятся.
Девушка вздохнула:
— Как мне хотелось бы увидеть все это поле в цвету.
— За чем же дело стало? Ах да, вы же говорили, что скоро отплываете в Африку, я прав?
Они уже вернулись к калитке и теперь входили в ограду розария. Саймон открыл другую калитку, и Мэнди прошла внутрь.
— Нет, мы никуда не едем, — ответила она. — Наши планы… изменились.
Она помолчала, надеясь, что ей не придется начинать подробные объяснения. К ее облегчению, сэр Саймон только вежливо откликнулся:
— Ясно, — и стал рассказывать про две розовые клумбы, устроенные несколько поодаль от остальных в дальнем конце сада.
— А вот теперь я стану страшным занудой, — предупредил он. — Здесь моя радость и надежда. Короче, эти кусты — моя новая роза.
— Новая роза? Вы хотите сказать, что сами вывели новый сорт?
Он улыбнулся:
— Да, выведение гибридов — самое увлекательное, но и самое рискованное занятие в нашем деле. Это невероятная удача, если получится вывести абсолютно новую разновидность, которую можно назвать по-своему, и это меня больше всего и привлекает. Я даже надеюсь стать когда-нибудь настоящим селекционером, таким, как Макгриди, или Кордес, или Шарль Маллерэн. Но это задача всей жизни. А тем временем мне и так неслыханно повезло, что за восемь лет удалось вывести вот этот, вполне приличный, сорт.
Мэнди воскликнула восхищенно:
— Да, потрясающе! Я и понятия не имела… Вернее, я читала, конечно, о розах, но не знала, что так много времени уходит на выведение сорта. Для этого требуется огромное терпение.
Он засмеялся:
— От ваших слов я почувствовал себя стариком. В молодости мы все так нетерпеливы. Правда?
Они еще немного походили по розарию, потом Саймон сказал, что покажет ей короткий путь через поля обратно к Уиллоумед.
Когда они дошли до вершины холма, Мэнди остановилась и огляделась: от красоты открывшегося вида захватывало дух. Земля полого спускалась перед ними, вдали в лучах закатного солнца полыхали оранжевым и пурпурным вересковые холмы, местами перемежаясь золотисто-шафрановыми всполохами.
— Как красиво, — вздохнула она. — Кажется, я никогда еще не видела закат солнца в холмах.
Девушку вдруг охватил подъем, но никакими словами невозможно было передать ее эмоции. Ее спутник молчал, но Мэнди чувствовала на себе его взгляд. Наконец Саймон произнес: