— Нет, сэр, не стоит, — ответил Саймон. — Мы вам доверяем. Что же следует предпринять?
— Я бы посоветовал немедленную операцию. Прогноз сомнительный, но мы хотя бы сможем облегчить частые приступы боли и снять воспаление. А в самом лучшем случае — полностью восстановить функцию ног.
Саймон наклонился вперед и задал вопрос, который крутился и у Мэнди в голове:
— А риск есть?
— Риск есть всегда, — спокойно ответил хирург. — Ребенок очень слабенький. Но сейчас риск таких операций меньше, чем в прежние времена. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь мальчику.
— Да, — сказал Саймон. — В этом я не сомневаюсь. Ну что же, спасибо вам, сэр. Все ясно. Мне нужно получить разрешение на операцию у заведующей приютом, которая в настоящее время несет ответственность за мальчика. Я вам уже говорил.
Хирург кивнул:
— Я буду его оперировать сегодня в четыре часа. Времени терять нельзя. Не бойтесь, мы все должны надеяться на хороший исход.
Он ласково кивнул им и вышел, за ним — врач в белом халате.
Саймон повернулся к Мэнди:
— Пойду позвоню Матроне. Подождешь меня здесь?
Ждать… ждать! Это было хуже всего. Если бы она могла хоть что-нибудь сделать для Пипа! Но Мэнди весь этот долгий день оставалось только ждать и переживать.
Саймон отвел ее в гостиницу недалеко от больницы, там они выпили чаю и перекусили. Он болтал, и Мэнди понимала, что он специально старается отвлечь ее от того, что происходит сейчас в больнице. Наконец Саймон вздохнул:
— Ты, кажется, ни слова не слышишь из того, что я говорю, а, Мэнди?
Они сидели рядом на широком диване. Саймон крепко сжал ее руку и сказал:
— Нет смысла так переживать, Мэнди. Поверь мне, это лучшие врачи, каких только можно было найти.
Она заморгала:
— Да, я знаю, Саймон. Просто… он такой маленький… мне почему-то кажется, что он мой родной младший братик, даже не знаю почему. Ах да, я вроде уже это говорила?
Саймон ответил с кривой улыбкой:
— Ну хорошо, раз так, давай поговорим о Пипе. Я хотел сказать тебе об этом попозже, но, может быть, сейчас как раз самое подходящее время. У меня насчет Пипа есть планы. Я решил оставить его у себя.
— Как это — оставить? То есть…
— Да, усыновить. — Он улыбнулся ее изумлению и добавил: — Такое случается, как тебе известно.
— Ну разумеется. Просто это так неожиданно. А он уже знает? А, нет, конечно, иначе он обязательно рассказал бы мне.
Мэнди сидела неподвижно, уставившись на высокий серебряный чайник, пытаясь представить себе это: Пип — сын Саймона. Саймона и… Николы.
Тот, видимо, догадался, о чем она думает, и сказал: