— То есть он все-таки больной?
— Да, и весьма серьезно.
— И если мы предъявляем ему обвинение и привлекаем его к суду, то медицинская экспертиза объявляет его невменяемым?
— Именно так.
— Но я предупреждаю вас, господин Митаси, это будет независимая медицинская экспертиза.
— Это не имеет значения. Дело в том, что вы не сможете предъявить Паулю обвинение. Как я понимаю, преступление совершено не на территории лечебницы, следовательно, чтобы его совершить, Пауль должен был бы ее покинуть. А это исключено. Говоря на вашем языке, алиби Кирхгофа безупречно.
— Улики, находящиеся в наших руках, тоже безупречны.
— Я читаю детективные романы, господин Маккью, и знаю, как ловко иногда подтасовывают улики. Раз преступление совершено, тут не о чем говорить. Но Пауль не мог совершить его. И то, что он не отлучался с территории лечебницы, могут подтвердить слишком многие.
— Доктор Митаси, может быть, вы недооцениваете возможности той организации, которую я представляю. До истины мы все равно доберемся. Но я должен предупредить вас: укрывательство по законам нашего штата приравнивается к преступлению. И я не случайно начал разговор с того, что заинтересован в добром имени вашей лечебницы.
— Я, естественно, тоже заинтересован в этом. И мне хотелось бы убедить вас, господин Маккью, в том, что у меня нет оснований что-то от вас скрывать. Здесь какое-то недоразумение, и я готов к сотрудничеству с вами, чтобы его разрешить.
И опять Чарлзу показалось, что Андрей был прав, рекомендуя ему не спешить. Стоило ли являться к Митаси только на том основании, что все улики указывали на Пауля Кирхгофа? Да, они были очевидны, но ведь настаивал же Андрей на том, что надо найти того, кто наблюдал за шале из отеля «Спринг-бод». Ясно, что для совершения преступления необходимы были по крайней мере две машины. Прав Андрей, утверждая, что следовало бы проверить версию о мотивах преступления, касающихся наследства Чиверса. Только еще начал прорабатываться вопрос о технических возможностях спуска с тройного трамплина.
Чарлз должен был признать, что, попав под профессиональное обаяние Андрея, он изменил своему принципу — проявлять особую осторожность, когда имеешь дело с людьми типа Чиверса. Веди он расследование своими методами, оно пошло бы по иному пути. Даже если бы все кончилось только имитацией катастрофы и полным провалом дальнейшего расследования — ничего бы страшного не произошло. В конце концов, раскрывается не каждое убийство.
Но, пойдя на поводу у Андрея, он явно увлекся, посчитав, что добраться до преступника будет легко. Надо было или до конца довериться следователю и тогда полностью держать его в курсе всех дел, или уж сразу отказаться от его услуг. И вот теперь он от них отказался.