«Вчера был день рождения Саши (старший сын Пушкина. — Н. Г.), ему исполнилось 16 лет, и я сдержала обещание, давно данное мною детям, — провести этот день в Парголово (дачная местность под Петербургом. — Н. Г.)… День был хороший, и я сделала необходимые распоряжения. Послала повара и Фридриха с обедом вперед на крестьянской телеге. Жорж Борх и Саша Галахов захотели тоже отпраздновать день рождения их друга и были нашими гостями. Оба они с Гришей и берейтором Жоржа отправились раньше нас верхами.
Мы выехали в три часа в коляске на вороных, а в дрожки запрягли городскую пару. Саша не мог ехать верхом, потому что накануне ему поставили пиявки, он сел в дрожки вместе с Пашей. Поехали в Парголово. Молодые кавалеры выехали нам навстречу, сделав уже приготовления к празднованию. Чтобы позабавить общество, Жорж нанял четыре телеги, и до самого обеда они все время катались в этих экипажах. После обеда гроза прервала их увеселение. Все лица помрачнели, они вообразили, что вечер уже пропал, но солнце появилось снова, а с ним и радость детей. Быстро все расселись по телегам. Жорж правил лошадьми на той телеге, где были Маша и Таша, Саша Галахов был нашим кучером; мы выбрали его — Сашенька, я и Азя, так как ты прекрасно понимаешь, что эта последняя, учитывая, что она имеет деспотическую власть надо мною, потребовала участия в прогулке. У каждого из мальчиков был свой экипаж, они были счастливы, что могут править сами. Паша по этому случаю (когда ему также позволили править) нам рассказал о множестве своих подвигов в этом году у Никитиных. Послушаешь его, так это настоящий Геркулес, и каждый раз, когда он нас обгонял, он мне кричал: „Вот видите, Тетушка!“ Василий, правивший рысаком, не был так горд, как Паша со своей несчастной крестьянской клячей.
Через полчаса я нашла эту поездку несколько утомительной и попросила разрешения нам сойти. Им я предоставила возможность оспаривать приз за скачки, а сама с Сашенькой и девицами направилась в парк. Парнас (горка в парке. — Н. Г.) чрезвычайно понравился Азе; она два раза упала, но это ее не обескуражило. Вот что может сделать сильное желание. Уступив ее просьбе взять ее с нами, я поставила свои условия — ходить столько, сколько мне захочется, и не сметь ни кричать, ни жаловаться. И вот мы так ходили дольше обыкновенного, взбирались на все горки сада, и ни разу она не проявила своего дурного настроения… Одним словом, она была прелестна. Мы вернулись домой в половине десятого. В 10 часов мой маленький народец отправился спать, очень усталый, и тем не менее очень счастливый проведенным днем. Вот невинное и дешевое удовольствие»…