— Еще как понимаю, — заверил его Панин. — А ты заметил, что я больше не называю тебя «пацаном»? Ладно, продолжай.
— Как может идиот Рюмин определить, правильный диагноз поставил врач или нет? И если да, был в том умысел или просто ошибка? Как определить, соответствовало ли лечение и лекарства болезни, или умышленно были предписаны другие? Да на такую экспертизу должны уйти годы. А если вынести все это в газеты, кто в эту чушь поверит?
Вдруг Панин громко захохотал, и несколько голов сразу же повернулись в их сторону. Панин с хмельным интересом вызывающе осмотрел утопающее в папиросном дыму пьяное сборище.
— Кто поверит? — переспросил он и, повысив голос, заявил: — Да все поверят. Наш-то доверчивый народ, его любой бодягой можно накормить. Насчет этого не беспокойся. Да что там наш народ! Возьми немцев. Казалось бы, цивилизованная нация, а ведь поверила этому психопату Гитлеру. Правильно сказал Геббельс: «Чем крупнее ложь, тем ей легче верят». И вообще, лжи легче поверить, чем правде. Почему так происходит? — Панин пожал плечами. — Не с моими мозгами понять это. Всегда так было, и всегда так будет. Аминь.
Он чокнулся со стоящей на столе кружкой Кирилла и допил остатки пива.
На следующий день после обеда в кабинет Кирилла с шумом ворвался Рюмин. Он плюхнулся по другую сторону стола и уставился на Кирилла, не произнося ни слова. Потом как-то странно выпятил тонкие губы своего маленького рта, как будто для поцелуя, от которого должно затошнить.
— Я тя чо принял сюда? — Голос Рюмина презрительно дребезжал. — Чтобы ты тут в какие правила играл? — Рюмин гадливо прищурился. — Ты мне их показания давай. Учить мне тя, как обращаться с жидовским племенем? Ты мне любого дай, так я его за пять минут расколю. А ты тут неделями возишься и не только не раскалываешь их, а даже находятся такие, что отказываются от своих показаний. Зря, что ли, государственный хлеб хаваешь?
— Что толку, если я их расколю? — возразил Кирилл. — К суду дело должно быть подготовлено грамотно, с вещественными доказательствами, иначе все повиснет в воздухе.
Рюмин ударил по столу ребром ладони.
— Шибко грамотный, — угрожающе прорычал он. — Суд — не твое дело. Там разберутся. А ты запомни мой наказ: жиду не должно быть веры, даже если он говорит правду. — Рюмин на мгновение смолк, а потом чуть спокойнее продолжил:
— Вот с вещественными доказательствами ты прав. — Рюмин скроил на пухлом лице улыбку. — Вот, ты мне эти вещественные доказательства и добудь. Понял?
Он встал и, не дожидаясь ответа, направился к двери. Схватившись за ручку, оглянулся.