Телефонный звонок взорвал пронзительным визгом тишину здания. Кто это так поздно? Обычно Сталин. Но он с 31 августа находился в Сочи, звонил редко и оттуда плел свои сети.
— Берия слушает, — сказал он.
— Зайди ко мне, Лаврентий, — послышался в трубке спокойный, неторопливый голос Маленкова.
Берия поспешно сгреб бумаги со стола, запихнул их в верхний ящик и запер на ключ. Все это нужно позже уничтожить. Никто не должен знать имен его агентов.
Несомненно, подобные донесения от других осведомителей есть и у Маленкова. У него сбор информации о членах правительства и партаппарата был поставлен не хуже, чем у Берии. Лучше даже, чем у Абакумова, министра МТБ. В данном случае это не суть важно. Общая картина ясна, а сейчас, через Маленкова, прояснится позиция Сталина.
Берия застал своего «друга» — таковым его считали в высших партийных кругах, — сидящим за столом. Откинувшись на спинку кресла, как будто отдыхая, он слегка барабанил пальцами по кипе бумаг. Приглашающим жестом указал на кресло, расположенное по другую сторону стола.
— Садись, — как-то странно, почти предостерегающе произнес он. На его пухлом лице, как всегда, не отражалось никаких чувств. Берия молча кивнул и сел. Ничего хорошего такой прием не сулил. Впрочем, последнее время обстановка в верхах быстро накалялась, предвещая кровавую грозу. Природное чутье, обостренное долгими годами работы в разведке и органах госбезопасности, его не обманывало, предвосхищая многие события.
— Сталин звонил из Сочи, — тихо сказал Маленков.
Берия продолжал молчать.
— Ты знаешь, что произошло на приеме у Молотова? — спросил Маленков.
— В общих чертах.
— О разговоре Жемчужиной с Голдой Мейерсон знаешь?
— Да, эти две птички чересчур расчирикались, — буркнул Берия.
— Вот, Сталин в гневе по этому поводу. Говорит: Жемчужина сказала Голде на идиш: «Я дочь еврейского народа». — Маленков вздохнул. — Он дважды повторил «Дочь еврейского народа». А потом сказал: «Не советского народа, а еврейского народа. И это говорит жена министра иностранных дел! Что уж тогда говорить о той толпе, что собралась поглазеть на нее у синагоги?»
— Что дальше? — спросил Берия.
— Он сказал: «Как можно доверять такому народу? Если после стольких лет Советской власти они больше преданы Израилю, чем Советскому Союзу, то что от них можно ожидать? Израиль уже заигрывает с Америкой. Что стоит разведке завербовать таких, как Жемчужина, да и весь их народ, для диверсионной деятельности?»
Берии удалось сохранить невозмутимый вид, только рука дернулась поправить пенсне. Все было как раз наоборот. Советская разведка превратила Израиль в плацдарм шпионской сети, откуда агенты расползались по всему миру. Тем не менее он предвидел возмущение вождя. Ожидал, что его гнев обрушится на кого-то, может быть, даже на самого Молотова. Знал, что вождь умеет мыслить масштабно. Но такого масштаба он не предвидел. Обвинить всю нацию в шпионской деятельности! Что ж, если Сталин в самом деле вознамерится начать кампанию против всех евреев Советского Союза, придется взять инициативу в свои руки, а потом уже решать по обстоятельствам, как поступать.