- А? - не расслышал Арлекин.
К ним подошел огромный красавец в образцовом фраке, с фиолетовой бабочкой на шее. Его черные, короткие волосы окаймляли аккуратный, тонкий лоб и едва не сливались с бровями, из которых сразу же вырастал величиной с пивную бутылку нос, гармонично переходящий в губы, столь же аппетитные и увесистые, сколь аппетитными и увесистыми бывают лишь два свежих баклажана. Венчал этот грандиозный портрет выдающийся и мягкий как боксерская перчатка подбородок.
- Ашот, - представился он сам Полине и потряс руку коллеги.
- Моя жена, Полина, - представил Ашоту Арлекин.
Они молча стояли пять минут. Полина заворожено смотрела на Ашота, Ашот жадно пожирал глазами Полину, а Арлекин потеряно топтался сбоку. Возникла дурацкая заминка.
"Что же он пялится?! - опомнилась Полина. – Даже неудобно…"
- Я могу помочь с мясом, - весьма кстати заговорил Ашот.
- Сколько? - покраснев, спросила Полина.
- Триста килограмм, - вырвалось у Ашота (право, Полина была неотразима!). - Кроме того, есть связи, - разоткровенничался прекрасный принц, - в лучших магазинах: одежда, обувь, рыба, водка, аппаратура, сантехника...
- Хватит, хватит! - шепнула Полина, словно торопясь куда-то. - Нас могут услышать! И незаметно сунула записку в ладонь Ашота.
Когда Арлекин с женой заняли места, Ашот удалился в сортир, сделал вид, что наклоняется к писуару, и скрытно прочитал:
«Любовь моя! Если б ты знал, как рвется к тебе мое сердце! Но видишь, я несчастная пренница жалкого шута! Приходи после первого действия за кулисы, утешь меня! Твоя Полина».
Ашот удовлетворенно дернул ручку писсуара. Хлынула вода. Он чувствовал невероятную силу, страшное обаяние и необычайную легкость.
Решительные и звучные аккорды с последующим взлетом гаммообразных пассажей возвестили о начале интродукции.
В прологе исполнитель роли продавца Тадео от имени автора обратился к зрителям, ждавшим от оперы легкого развлечения, с нижайшей просьбой не рассчитывать на многое:
- Мы, - пропел лицедей, - решили вам рассказать о неподдельных страданиях. В нашем представлении вы не увидите никакой фантазий, никакой выдумки. Мы будем петь лишь о правде, суровой правде жизни и мелочности трудовых будней. Только правдой вдохновлялся автор, только правдой вдохновлялись мы, и только правду мы предлагаем вам, дорогие потребители!
Занавес распахнут. Перед зрителями открываются декорации, восстанавливающие знаменитую Площадь Торговли эпохи дефолта. Повсеместно ощущается острый дефицит продуктов питания. Чтобы предотвратить ажиотаж, Правительство вводит карточки на хлеб, водку и сигареты. Место действия - одна из горячих точек, реализующая хлебобулочные изделия.