Один из них, обряженный в потрепанный красный мундир британского кавалериста, обводя настороженным взглядом местность, сжимал в руках трофейный «ли-метфорд». Чуть поодаль следом вышагивал мрачного вида чернокожий атлет, такой огромный, что леопардовая шкура на его плечах смотрелась короткой дамской мантильей. Помимо ассегая, выглядевшего в его мощной руке детской игрушкой, он сжимал американскую магазинную винтовку, а из-за широкого кожаного с металлическими бляхами пояса виднелась рукоять револьвера.
Этот отряд, еще недавно насчитывавший тринадцать бойцов, человек, ныне лежавший на вершине холма, обнаружил еще вчера. Желая отвратить мародеров от деревни вахумо, он расставил на пути банды десятка полтора ловушек. Судя по всему, часть из них дождалась своей добычи, но потери банду с пути к деревне не сбили, а лишь замедлили продвижение, сделав ее осторожней. В этом селенье белый наблюдатель нашел приют, когда приступ малярии свалил его на пути к побережью, и теперь защиту хозяев от вторжения мародеров считал своим долгом.
Дождавшись, когда дистанция между ним и выбравшимися из зарослей уара-сура сократится до полутора сотен ярдов, человек перекрестился, выдохнул и мягко потянул спусковой крючок маузеровской винтовки.
Восьмимиллиметровая пуля пробила грудь атлета в леопардовой шкуре, заставив его рухнуть на колени и, выронив из рук оружие, что-то зарычать на своем языке. Удачный выстрел, выбив наиболее опасного врага, одновременно послужил сигналом для его товарищей. Чернокожие воины бросились в стороны, затаились, а мгновением позже разразились беспорядочной пальбой, призванной не столько уничтожить противника, сколько успокоить нервы стрелявших.
Не глядя больше на главаря, дергающегося в конвульсиях посреди тропы, мужчина перевел ствол винтовки на пепельно-желтый куст, сквозь листву которого просвечивало алое пятно мундира притаившегося в зарослях бандита. Привычным движением передернул затвор, дождался, пока над стеной травы приподнимется ствол вражеского ли-метфорда, коротко и зло усмехнулся: «А вот хрен тебе!» — и выстрелил.
— Итого — минус два! — хмыкнул под нос охотник, отползая в сторону от прежней позиции и не сводя глаз с зарослей вокруг тропы. — Минус три! — прошептал он, послав пулю чуть ниже косматого облака порохового дыма, взмывшего над одним из кустов.
В подтверждение его слов из кустов на тропу выпала винтовка, а следом за ней и ее владелец. Почти сразу же за этим правее от убитого всколыхнулась высокая трава, и раздался короткий, полный суеверного ужаса вопль, сразу же захлебнувшийся в булькающем хрипе. Следом за этим раздался гортанный крик на незнакомом человеку языке, и в землю, где еще недавно лежал белый стрелок, с тупым стуком врезались несколько пуль.