Ему потребовалось еще порядка десяти секунд, чтобы окончательно прийти в себя, сориентироваться в оперативной обстановке, сложившейся на данный момент, и «взять управление на себя», имея в виду адаптивный интерфейс. Поле зрения расширилось, «картинка» стала просто-таки невероятно четкой и детализированной, и еще через мгновение информация хлынула селевым потоком. Ее было столько, что впору быть раздавленным, но Эрик тут же начал вводить общие и специальные определения, параметры отбора показателей и факторы упорядочивания. И это довольно быстро принесло желаемый результат: поток ослаб, давление спало, а хаос был замещен порядком, с которым уже можно было работать.
Итак, корвет шел в направлении британского крейсера, развив практически максимальную скорость и начиная все быстрее раскручиваться вдоль оси форштевень-корма. Когда Эрик успел «сыграть чертову фугу» на маневровых двигателях, в памяти не отложилось, но факт на лицо: «веретено» атакующего «Сапсана» вращалось все быстрее, а нагрузки на организм приближались к пределу выносливости.
«Сейчас!» – Эрик поймал тот эфемерный момент, когда ракетоносец вышел на пик возможного, и включил подпространственный привод, практически одновременно заблокировав переход в гиперпространство.
«Сапсан» оказался в состоянии «подпрыжка» и резко увеличил скорость, но никаких ожидаемых «эффектов» не возникло. Если бы у него было на это время, Эрик, наверняка, сильно удивился бы этому факту, но счет теперь шел на десятые доли секунды, и он не стал отвлекаться. Отметил лишь мысленно, что нет ни «белого шума», ни «часотки», и даже перегрузки, которые должны были к этому моменту стать попросту невыносимыми, вроде бы, начали спадать. А потом Эрик увидел «окно возможностей» и сделал то, ради чего творил все это безумие. Он выпустил одну за другой две ракеты – сдвоенный выстрел – и сразу затем еще две ракеты с тем же минимальным, но достаточным интервалом, который позволял второй ракете входить точно вслед за первой, находясь при этом в «тоннеле мертвой зоны».
Ракетоносец вздрогнул, освобождаясь от противокорабельных ракет, и они перестали интересовать Эрика, который был твердо уверен – и откуда, прости господи, взялась эта уверенность! – что ни одна из них не пролетит мимо цели. Не выходя из «подпрыжка», он стремительно скорректировал траекторию движения, и отключил подпространственный привод, лишь выйдя на новый курс. Поэтому попадания ракет в корпус британца он увидел, как бы сверху, – под кормой – уходя от обреченного гиганта «свечой вверх».