- Я рад, что вы в таком прекрасном расположении духа, господа, потому как дела у нас обстоят неважно.
Все дружно посмотрели на стоявшего у лестницы капитана. Его всегда безупречный мундир был порван в нескольких местах, на белоснежной рубашке чернели масляные пятна, а в брюки сияли прожжёнными дырами. Гном резко оборвал свой смех и в мгновенье ока стал абсолютно серьезным.
- Насколько все плохо, капитан? - спросил он.
Гувер посмотрел на нас усталым взглядом и, сняв фуражку, провел рукой по волосам.
- Достаточно серьезно, - сказал он, возвращая головной убор на место. - Я потерял четырех членов экипажа, повреждены носовые баллонеты, к тому же оба двигателя вышли из строя и, по сути, мы отданы воле ветра.
- Сесть, как понимаю, мы тоже не можем?- Я вопросительно посмотрел на Гувера.
- Вы необычайно проницательны, господин Керк.
- Ничуть, - я мотнул головой. - Просто думаю, что если могли бы, то давно бы уже посадили дирижабль, поломки на земле легче устранять.
Капитан согласно кивнул.
- К сожалению, на данный момент это невозможно. Мы еще не до конца прошли грозовой фронт и ветер довольно силен, особенно у земли, пришлось даже рискнуть и набрать высоту. При его скорости садится с нерабочими двигателями просто безумие, к тому же сейчас ночь.
- Что думаете делать? - поинтересовался Баркин. - Не можем же мы так вечно летать?
- Подождем пока пройдем бурю, а потом сориентируемся, куда же нас занесло, и будем думать о посадке. Не беспокойтесь, господа, "Тракния" надежный корабль и все будет в порядке. Однако для вашей же безопасности попрошу всех вернуться в свои каюты и оставаться там до особого распоряжения, - он оглядел нас пристальным взглядом и добавил: - Если что-то срочное найдете меня на мостике.
Нам оставалось только подчиниться приказу капитана. Все прекрасно понимали, что команде сейчас не до пассажиров и нам лучше не мешаться у них под ногами. Я помог гному перенести Сагера в его каюту и отправился к себе. Пройдя по пустому коридору (наклон палубы, кстати, стал еще заметнее) я отворил дверь и замер в нерешительности на пороге. В каюте сидел незнакомый мне человек и, держа в руках вынутую из ножен катану, внимательно ее разглядывал.
Худощавый, на вид лет сорок, темный волос с проседью - аккуратно зачесанный направо, густые брови, нос с горбинкой, немного впалые щеки, узкий подбородок. Одет в темный костюм (который сейчас расстегнут), такого же цвета жилетку и белоснежную рубашку с бабочкой. Видимо услышав шум открываемой двери, незнакомец обернулся и, окинув меня изучающим взглядом своих карих глаз, расплылся в улыбке: