ВЕЧНО ЖИВОЙ
В долгих поисках я не мог разыскать окончание судьбы незаурядного Габриэля Ферри.
Хотя мне стало известно, что ему не сиделось на одном месте.
Ни литературная слава, ни привязанность к семье не смогли вытравить у него тягу к путешествиям. Он томился тоской по величественным лесам и рекам, вольным равнинам, терпкой скитальческой жизни, полной опасностей и побед. Этой страсти были подвержены многие писатели-романтики, а Луи Буссенар назвал ее «таинственной и мучительной».
Наплывала тень… Догорал камин,
Руки на груди, он стоял один,
Неподвижный взор, устремляя вдаль,
Горько говоря про свою печаль:
Я пробрался вглубь неизвестных стран,
Восемьдесят дней шел мой караван,
Цепи грозных гор, лес, а иногда
Странные вдали, чьи — то города.
И не раз из них в тишине ночной
В лагерь долетал непонятный вой…
И вот радостный Ферри отправляется в дальний путь, уже в золотоносную Калифорнию, получив от Луи Бонапарта поручение защищать интересы французских эмигрантов… и пропал.
Тут я стал выяснять, как же Фортуна, ах уж эта Фортуна, проявила на сей раз немилость к своему любимцу. Роковую развязку я обнаружил в журнале «Сын отечества» 1859 года издания. Там и нашел описание трагического конца и гибели Габриэля Ферри.
22 января 1852 года писатель следовал на пароходе «Амазонка» в Сан-Франциско. В ночь на 4-е февраля, когда пароход находился всего в двадцати милях от ближайших островов, вдруг зазвонил тревожно судовой колокол. Пассажиры и команда ринулись на палубу и застыли от ужаса. Верхняя часть судна полыхала в пламени. Не помогли даже пожарные помпы, огонь разбушевался и подбирался к пороховому складу.
Внизу буйствовал разъяренный океан, и пучина поглотила бы всякого, кто искал в нем спасения.
Многие, потеряв голову, сами кидались в пламя и погибали.
Среди всеобщей паники только один из пассажиров отличался спокойствием и выдержкой. Это был Ферри. Ибо жизнь приучила его к опасностям и близости смерти. Облокотившись о палубный борт, он созерцал ужасную картину и ждал наступления своей последней минуты. На его глазах пошли ко дну две переполненные шлюпки. Оставшиеся пассажиры, среди которых плакали дети и женщины, вконец отчаялись. Пылающее судно было обречено. Наконец, спустили третью шлюпку, и капитан предложил писателю пройти на нее.
«Не все ли равно, где умирать, здесь или там», — сказал он, показав рукой на бушующий океан. И отважный путешественник решительно отказался, предоставив место другим, хотя на пароходе имелись еще шлюпки. Если бы он согласился, то был бы спасен, так как через несколько часов пассажиров в шлюпках подобрало проходящее мимо судно.