– И, правда, подсчитываю, – согласился Ковальчук. Взгляд его при этих словах был несколько отсутствующим. – Только не горошины, а деньги.
– Свои или чужие?
– Свои, разумеется. Новый год, бонусы разные повалили.
– Чего их считать, – удивилась я. – Они все в одном конверте сосредоточены, нам их ещё вчера выдали.
– Это у вас бонусы в одном конверте сосредоточены, а у меня с разных мест поступают.
– Вы что же? Совместительствуете? – Мне стало интересно. Это откуда же еще Ковальчуку бонусы поступают. Неужели уже пристроился к откатной калиточке. Я почувствовала себя тем самым товарищем, у которого «мимо носа носят чачу, мимо рота алычу».
– Именно так, давайте лучше выпьем, – Ковальчук явно ушёл от поставленного вопроса.
– Давайте, – я еще чувствовала в себе силы, так как после водки дурман от шампанского в моей голове странным образом рассеялся. Решила, что в процессе совместной выпивки сумею как-нибудь развязать Ковальчуку язык и выяснить, откуда это у него дополнительные бонусы.
– Один момент, – Ковальчук встал из-за стола и исчез в направлении бара. Буквально через минуту он вернулся с бутылкой коньяка и пузатыми бокалами.
– Как в старые добрые времена в славном городе Париже, – сказал он, разливая коньяк. – Есть чрезвычайно дурацкое новогоднее поздравление «С Новым годом! C новым счастьем!» Представляете себе старое, подержанное счастье?
Я хихикнула.
– Счастья, траченного молью, не бывает, – продолжил Ковальчук. – Оно либо есть, либо его нет.
– Согласна. Это логично.
– Поэтому предлагаю выпить за новую прическу, Новый год и новую жизнь.
– А как быть со счастьем? Его куда?
– А счастье пусть просто будет!
Тост мне понравился, мы выпили, Ковальчук отыскал где-то на столе тарелку с лимоном в качестве закуски.
Следующий бокал мы выпили тоже по какому-то очень хорошему поводу, а вот третий у меня как-то застопорился и не пошёл. Странным образом закружилась голова, и я срочно пошла искать туалет. Туалет я так и не нашла, а может быть, и нашла, но я этого факта совершенно не помню. Осознала я себя стоящий у мраморной стены в холле. От стены в вырезе моего платья на спине было прохладно. Ноги мои подкашивались, поэтому я от этой стены боялась оторваться. Тут меня и обнаружил встревоженный Ковальчук.
– Вот это номер! – прокомментировал он моё положение. – Алкаши обычно у теплой стенки пристраиваются.
– Эта приятная, – ответила я. – Только очень скользкая.
– Стоять тихо, – скомандовал Ковальчук и исчез.
Пока его не было, мимо меня то и дело сновали какие-то сотрудники нашей конторы, поздравляли с Новым годом, я всем мило улыбалась и старалась держать голову ровно, потому что шея у меня странным образом тоже подгибалась, как и ноги. Наконец появился Ковальчук, он как-то воткнул меня в мою собственную шубу и сунул мне в руки мою сумку. Я и ему тоже мило улыбалась. Голова моя, правда, в отсутствие стенки то и дело падала куда-то вбок. Это я еще помню. Потом отрывками помню, как мы ехали в такси, и я учила водителя вождению и правилам дорожного движения. При этом ни на минуту не переставала мило улыбаться. Голову, чтоб не падала, я куда-то пристроила. А вот куда, этого я решительно не могу вспомнить.