* * *
Проснулась я от дикой головной боли. Бедная голова моя покоилась на мужском плече. Плечо было гладкое, приятное и совершенно голое. Я с трудом привстала и обнаружила рядом с собой в кровати дрыхнущего без задних ног Ковальчука. Была ли на нем под одеялом какая-либо одежда, я решила на всякий случай не проверять. Главное, что сама я всё-таки была в своем нижнем белье. Я села и огляделась. Кровать, на которой я сидела, стояла в нише огромной комнаты с кирпичными стенами, окрашенными в светло серый цвет. В другом конце этой комнаты находилась довольно замысловатая кухня, оборудованная дорого и по последнему слову техники. Одна стена была полностью занята огромным окном, за которым было белым бело от снега. Никаких шкафов, в которых могла бы прятаться одежда, в комнате не обнаруживалось. Мое маленькое чёрное платье валялось на полу, рядом с туфлями и колготками. Я озадачилась поисками мест общего пользования. Будить Ковальчука не хотелось, я еще раз глянула на него, тут он открыл один глаз и сказал:
– Налево, – после чего закрыл глаз и сладко всхрапнул.
Я пошла в указанном направлении, где и обнаружила большую ванную комнату, из которой одна дверь вела в сауну, а вторая в гардеробную огромных размеров.
– «Так вот он где шкафчик» – подумала я, разглядывая аккуратно развешенные костюмы и рубашки Ковальчука, а также ряды начищенной обуви. Всё-таки нетрадиционно ориентированные парни отличаются небывалой аккуратностью. Мамина приятельница сдавала квартиру одному из них и всё не могла нарадоваться чистоте и порядку.
Я закрыла дверь в гардеробную и с удовольствием залезла под душ. На прическу мою мне уже было глубоко наплевать, как и на макияж. Я прислонилась к кафельной стенке и долго стояла под сильными струями, делая воду всё горячее и горячее. Потом с удивлением обнаружила на полке не только шампунь, но и кондиционер для волос. Конечно, я тут же всем этим воспользовалась. Когда я, наконец, вылезла из-под душа и натянула на себя висящий на крючке большой мужской махровый халат, то около зеркала заметила фен. Тут же представила, как этим феном пользуется какой-нибудь Артём, когда приходит к Ковальчуку на свидание. От этой мысли у меня голова разболелась еще больше. Я высушила волосы и вышла из ванной. Ковальчука в кровати уже не было, он в одних спортивных штанах сидел за большим стеклянным столом. Несмотря на головную боль, я отметила все достоинства его фигуры и даже пожалела про себя, что такая вот фактура пропадает для женского полу. Что же это, бабоньки, такое делается? И так-то нас по статистике больше, чем мужиков, так они ж еще и промеж собой теперь шуры муры крутить норовят. Что же нам остается-то? Куковать в одиночестве. Уж мне-то точно теперь куковать придется. Чай тридцать пять уже, да и все окружающие меня мужики один другого краше оказались. Муж меня бросил, Руденко по рукам и ногам своей ненормальной женой повязанный сразу от меня отказался, этот вот с виду вроде мужик мужиковатый, а на деле и вовсе гей оказался, одна надежда на джедая осталась. Хотя если исходить из существующей тенденции, то, похоже, и там какой-нибудь дефект найдется. Богема, что с неё взять?