– Давай, – ухмыльнулся он, все еще не веря такой резкой перемене в моем настроении. – Я давно ждал этих слов, Нирель. Нам суждено быть рядом, и я сделаю тебя самой счастливой женщиной во всем Оливиуме.
Да, да, да! Обязательно! Но после того как сдеру кожу с твоей руки и хорошенько отымею! Знала я его благородные мотивы! Лжец! Считает меня глупой мау, которая поверит в его сладкие речи и будет заглядывать ему в рот с придыханием.
– Я тебе верю. Ты всегда оберегал меня. Сначала, как отец, потом как мужчина и искусный любовник. Многие женщины хотели бы оказаться на моем месте. Почему ты выбрал именно меня?
Я внимательно наблюдала за тем, сколько он пьет, и постоянно подливала скуму в его кубок, минуя свой. Дирам настолько увлекся разговором, что не замечал ничего вокруг, не сводил с меня похотливого и довольного взгляда.
– Потому что ты особенная. Ты одна такая во всем Оливиуме. Самая красивая женщина.
Не мудрено было догадаться, что Дирам полюбил не душу, а диковинную оболочку. Захотел заполучить игрушку, которой ни у кого нет. Я чувствовала себя еще более грязной, чем после насилия в красной комнате, окончательно убеждаясь в том, что любовью он называет лишь животную похоть и с моей помощью тешит свое самолюбие. Разве он мог допустить, чтобы такая редкость досталась Кирону?! Нет! Он всегда хотел быть выше правителя и решил добиться этого гнусным, самым низким способом. Как же я ненавидела альву! А в глаза улыбалась, делая вид, что расцветаю от его слов и с наслаждением купаюсь в комплиментах.
– Альвы тоже очень привлекательная раса. Особенно один, – подала я ему наполненный кубок. – Я изначально питала к тебе странные чувства и только сейчас поняла, что ощущаю нечто большее, чем просто дружбу.
Меня понесло. Я побоялась перегнуть палку, замолчала и сделала глоток, в то время как Дирам осушил кубок до дна. Красные глаза подернулись пеленой хмеля, улыбка расплылась на бледном лице, ярче выделяя шрам, что я оставила на его коже. Требовательные сильные руки блуждали по моему телу, нагло проникая под ткань платья. Дирам сжимал ягодицы, прижимая меня к себе настолько плотно, что было тяжело дышать. Но я терпела, ерзая промежностью по вздутому от возбуждения члену, который рвался наружу через штаны. Отвратительно до тошноты! Хорошо хоть не целовал меня в губы, задержавшись на шее, иначе завтрак точно полез бы наружу.
Я стонала от того, что не могу оттолкнуть Дирама и выбежать из комнаты. От отчаяния и обиды на весь свет. Он же расценивал звуки, вылетающие из моего рта, как призыв ласкать меня больше и жестче. Стащил ткань с моих плеч, оголяя грудь. Зарылся в ней лицом, облизывая и покусывая, напоминая настоящее ополоумевшее животное. Я стойко терпела грубость, не закусывая губу, как раньше, не пряча взгляд, не закрывая глаза. Я видела, что Дирам наблюдает за моей мимикой и обмануть его будет не просто.