Она старалась держаться спокойно, но дрожащие руки выдавали волнение и страх. Моя Нирель еще не знала, что приехала в Кротус для того, чтобы остаться здесь навсегда. И что ей не нравилось? Стоша накрыла шикарный стол, который располагал к дружелюбной беседе. Я обещал, что покажу ребенка после обеда, а ей все неймется.
– Не пугай прислугу. Сядь, отобедай со мной, выпей, расслабься, а потом мы пойдем в комнату Келеара. Он успел соскучиться по мамочке, – я жестом предложил ей занять свое место.
Нирель проглотила обиду и злость, села в кресло и уставилась в тарелку. Я встал из-за стола, запер двери на ключ и подошел к девушке. Наполнил скумой два кубка и вручил ей один. Присел на краешек стола так близко к Нирель, что сердце сжалось и дыхание перехватило, как во время встречи у озера, когда наши губы едва не соприкоснулись. Они манили алым блеском. Я уже представлял насколько они сочные и сладкие. Не мог отвести от них взгляд, но заставил себя это сделать, чтобы посмотреть в нефритовые глубокие глаза, в которых можно утонуть. Они источали такой жгучий гнев, что я ощущал этот жар кожей. Но я не оставлял попыток расположить Нирель к себе.
– Давай выпьем за долгожданную встречу, – улыбнулся я и протянул кубок.
– Долгожданную? – ухмыльнулась она, и сделала маленький глоток. Положила в рот дольку фрукта и быстро разжевала. – Спасибо. Я наелась. Можно мне увидеть сына?
– Нирель, не надо так спешить. У тебя еще целая жизнь впереди. Успеешь побыть с Келеаром.
– О чем ты говоришь?! – снова она повысила тон. – Какая еще жизнь?! Где мой сын, Дирам?! Если ты сейчас же не отведешь меня к нему, я все тут разнесу!
Нирель снова перевернула кубок, но на этот раз за ним полетели и тарелки с едой. Она вскочила и подбежала к двери. Начала пытаться ее открыть, тарабанила ногами и руками, а я с улыбкой наблюдал за ее никчемными потугами. Умилялся, вспоминая, каким потешным ребенком она была, а стала самой прекрасной женщиной Оливиума. Теперь уже моей женщиной. Нирель придется смириться с этим статусом. Пока она еще не понимала, в каком положении оказалась, но вскоре поймет и тогда у нее не будет выбора.
Я подошел к ней, схватил за руки и завел их за спину, скрещивая между собой. Хрупкое и нежное создание трепыхалось в моих объятиях. Мое счастье, моя радость и боль. Я прижимался к ней, пытаясь успокоить, испытывая безграничное возбуждение до дрожи в коленях. Я вожделел ее всей душой и телом. Даже истошные крики казались мне музыкой, ласкающей слух.
Я развернул ее лицом к себе и снова завел руки за спину. Посмотрел в блестящие от накатывающихся слез глаза, на упрямый подбородок и поджатые губы. Облизнул свои в предвкушении поцелуя и потянулся к ней. Нирель резко отвернулась.